Закон отражения

— Я не люблю, когда в мой дом забираются непрошеные гости, — медленно сказала она, — даже если эти гости — дэйлор.

Вокруг белых пальцев заплясали веселые огоньки. Судя по всему, она собиралась атаковать — и атаковать серьезно, без всяких скидок.

— Мы не желали тебе зла! — крикнула на людском наречии Миртс.

Получилось как-то фальшиво. Особенно если брать в расчет то, как девушка относилась к людям.

— О, разумеется. Именно об этом мне рассказала твоя стрела.

Откуда-то издалека донеся приглушенный шепот Полуночного Волка:

— Надо уходить. Сейчас мы не сможем с ней тягаться… слишком сильна, тварь…

Ведьма выпрямилась, медленно развела руки в стороны, и с ее губ сорвались первые слова заклятия. Мгновения стремительно утекали.

Полуночный Волк вскочил на ноги, рванулся прочь с поляны. Миртс тоже метнулась в сторону, но чуть-чуть не успела: Шениор увидел, как с пальцев ведьмы сорвались почти незаметные, тончайшие нити, как, вспарывая с шипением воздух, потянулись к Миртс, двигающейся как-то уж слишком медленно… Шансы Лунного Цветка уйти из-под раскрывающейся магической атаки были ничтожны. Он набрал в легкие побольше воздуха, и…

— Миральда!!!

Смертоносные нити замерли в нерешительности, а потом одна за другой попадали на траву; Миртс шмыгнула в заросли и теперь оказалась недосягаема для заклинания. И время остановилось.

Шениор смотрел в зеленые человеческие глаза. О, в них еще сохранилась та толика тепла, которым ведьма согрела беспомощную личинку. А еще… В них было удивление — непомерное, почти безграничное.

— Откуда ты знаешь мое имя? — беззвучно прошептали побледневшие вдруг губы. Шениор даже не услышал это — почувствовал.

Она стояла совсем близко.

Шениор только успел краем глаза отметить, как исчез в зарослях Полуночный Волк, ловко перекатившись через плечо.

— Откуда ты меня знаешь? — повторила Миральда.

Она замерла в каких-нибудь десяти шагах, и Шениор был готов поклясться, что видит, как в глазах цвета мха дрожат слезы.

Прошло еще мгновение — долгое, тягучее, как мед. Ведьма подняла дрожащую руку, на кончиках пальцев плясали крошечные огоньки, готовые, словно гончие, наброситься на дичь.

И Шениор понял: если он сию же минуту не скажет ведьме, кто он такой, эта минута станет для него последней.

— Не надо! Миральда… — Одеревеневший язык не слушался. Ну почему, почему ему так сложно сказать простые, в общем-то, слова?!!

Рука дрогнула и чуть-чуть опустилась. Лицо ведьмы стало белым как мел.

— Это… это невозможно… Ты?!!

Сон. Его сон. Черные пронзительные глаза в прорезях листвы. Стрела, нацеленная в сердце… Предчувствие.

Не тратя на размышления ни единого мгновения, Шениор прыгнул вперед. Как учил Старший, вытянувшись в воздухе, подобно хищному гепарду.

До слуха донесся испуганный возглас откуда-то сбоку, из зарослей.

— Не-эт!!!

Что-то горячо укололо Шениора под ребро, и в следующий миг он врезался в Миральду, сбив ее с ног. Ведьма грубо спихнула его ставшее таким непослушным тело на землю: еще мгновение — на одно колено.

Ее руки — неестественно белые, тонкие, заплясали в воздухе, выписывая пламенеющие знаки.

Шениор перекатился на бок, попытался подняться, но не смог и растянулся на траве.

Потом… в живот словно затолкали полыхающий костер. Жуткая, едва переносимая боль поднялась волной вверх, к горлу, гася сознание.

— Бегите! — прохрипел он, надеясь, что его все-таки услышат. — Бегите!..

Две стрелы, посланные умелой рукой, вспыхнули в воздухе. В небе стремительно собирались черные тучи — и вспыхнула тонкая багровая петля.

— Бегите… — прошептал дэйлор, с ужасом глядя в небо.

Взвыл ветер — зло, мстительно. Швырнул в лицо горсть сорванных листьев.

Шениор закашлялся, сплюнул кровь и, скосив глаза, посмотрел на древко стрелы, торчащее из живота. Как-то отстраненно подумал о том, что говорил Старший о подобных ранах, и не вспомнил ничего утешительного для себя. С такими ранами, как правило, дэйлор отправлялись прямиком к духам предков; исключения если и были, то нечасто.

Чувствуя, как стремительно, вместе с кровью, его покидают силы, Шениор повернулся на бок и замер под хлещущими порывами холодного ветра.

Миральду он не видел, но знал, что она где-то совсем рядом. Протяни руку — и дотронешься. Только вот руки не желали слушаться своего хозяина…

Дэйлор улыбнулся. Все-таки он не дал ей умереть, этой простой человеческой женщине, когда-то спасшей его, маленького и беспомощного. Жаль, что теперь его самого ждут предки. Жаль, что так рано, когда столько дел не сделано и корона Дэйлорона по-прежнему в руках узурпатора…

Внезапно все стихло. Замолчал ветер, разошлись черные тучи и поплыли куда-то дальше проливаться дождем.

…Ее лицо. Бледное, испуганное. Ветер растрепал волосы, и теперь они серебристыми прядями рассыпались по плечам.

— Стрела предназначалась мне.

Шениор вздохнул. Боль туманила рассудок, а к ногам уже подкрадывался страшный холод.