Закон отражения

Лицо ведьмы некрасиво сморщилось, губы задрожали. Слезы, так долго сдерживаемые, потекли по щекам. Несколько горячих капель попало на лоб дэйлор.

— Так это ты был той личинкой? Не молчи, ответь! Иначе… зачем тебе было ловить стрелу?!!

Ее трясло в ознобе.

— Почему ты молчишь? Не засыпай, смотри на меня! Только не засыпай…

Шениор улыбнулся ей — этой странной человеческой женщине. Тепло в ее глазах ласкало, успокаивая, заглушая боль.

Миральда прикусила губу — так, что под белой кромкой зуба показалась капля крови.

— Не засыпай, смотри на меня. Ты спас мне жизнь, мой бедный, потерянный малыш… Скажи, разве стоило уходить к своим, чтобы они же тебя и подстрелили? Разве не мог ты просто быть со мной, когда у меня во всем мире больше никого не осталось?..

Скрипнув зубами, он поднял непослушную руку и легко прикоснулся к ее мокрой щеке. Ведьма тихонько всхлипнула.

— Я не позволю тебе умереть.

* * *

Холодная тьма отступала неохотно, до последнего цепляясь за обрывки сознания. Потом в глаза хлынул яркий свет, смывая остатки беспамятства.

И Шениор услышал сдавленные рыдания.

Над головой темнели тесно уложенные вязанки тонких веточек. В воздухе плавал незнакомый запах — острый, с кислинкой, от которого так и хотелось чихнуть.

Дэйлор и вправду чихнул. А потом удивился: боль ушла, исчезла бесследно. Он осторожно прикоснулся к тому месту, куда Миртс, сама того не желая, засадила стрелу, и обнаружил твердый бугорок на гладкой коже. Всего лишь маленький шрам, напоминание.

Но как же так? Смерть подобралась очень близко, Шениор даже чувствовал ее холодное дыхание… Может быть, он уже умер и скоро встретится с духами предков?

Плач утих.

— Ну наконец-то! Я уж думала, что не получится ничего…

Она появилась в поле зрения — взлохмаченная, с черными тенями под покрасневшими глазами, с трясущимися руками.

Шениор вдохнул поглубже, все еще опасаясь, что вернется боль, но нет. Дышалось легко, свободно. Если бы еще не этот мерзкий запах…

— Как… я не умер?

Миральда криво улыбнулась:

— Но я же ведьма или кто? Молчи, тебе не нужно сейчас болтать много. Думаю, у нас еще будет время поговорить…

Дэйлор прочистил горло.

— Что… с теми, кто был со мной?

В зеленых глазах ведьмы блеснул гнев, но тут же угас, растворился в теплом лучистом свете.

— Они сбежали, если тебе это так интересно. Я не стала за ними гнаться, потому что у меня на руках был умирающий, который поймал предназначенную мне стрелу. Как считаешь, они еще вернутся?

Шениор закрыл глаза. Совсем некстати вспомнил Старшего, небось сидит у себя в покоях, уверенный, что наследник Дома д'Амес выполняет порученную миссию… А он, Шениор, подстреленный Миртс, которая должна была его опекать, валяется в хижине ведьмы. Смешно и обидно одновременно.

— Тебе плохо? — спросила Миральда. Он покачал головой, улыбнулся.

— Тогда, может, скажешь мне свое имя? Ведь должна я знать, как зовут моего спасителя?

Шениор назвал себя. Миральда хмыкнула.

— Почему-то я и думала, что тебя будут звать как-нибудь вот так. А где ты выучился людскому наречию? Нет-нет, лежи. Еще два дня тебе придется поваляться, а потом ты сможешь отправиться, куда пожелаешь. Признайся, почему ты решил закрыть меня от стрелы? Ведь ту я бы точно пропустила…

Дэйлор промолчал. Да и что он мог ответить? Начать рассказывать про свои сны, о том, как вспоминал ее теплые руки и красивые глаза, о том, как беспокоился… К чему это теперь?

— Вижу, ты немногословен, — задумчиво пробормотала ведьма, — впрочем, я не буду настаивать.

— Я бы все равно нашел тебя, — прошептал Шениор, — я знаю, что с тобой случилось что-то страшное, что-то нехорошее.

Щека Миральды дернулась.

— Неужели? Ты это и вправду знаешь? Может быть, ты знаешь еще и то, что сам был немножко виноват в происшедшем?

Внезапно ее плечи затряслись под грубой рубахой, и, закрыв лицо ладонями, она снова разразилась рыданиями.

Вот оно что. То, о чем молчала память, но чего Шениор подспудно опасался.

— Я не помню… что я сделал такого, — пробормотал он и отвел глаза.

А Миральда вдруг вскочила и бросилась вон из хижины.

Шениор скрипнул зубами. Ему стало горько. В голове нудно забилась мысль: «Если она так ведет себя, значит, я причинил ей страшную боль…» Что делать? Просить прощения за то, что сделала безмозглая личинка? Слишком поздно…

Превозмогая страшную слабость, он сел. Огляделся. Куртка и рубаха в ржавых пятнах засохшей крови были брошены в угол.

Шениор потянулся за ними. Затем, кряхтя, оделся.

Оставалось только подняться на ноги…

Впрочем, ему удалось и это. Чуть пошатываясь и придерживаясь за некрепкие стенки, дэйлор вышел из хижины.

Оказалось, Миральда ушла недалеко — свернувшись у корней вяза серым клубочком, она горько плакала, вздрагивая всем телом. У Шениора защемило сердце, словно боль ведьмы передалась и ему.

— Миральда!

Она не откликнулась. Возможно, даже не слышала…

Шениор опасливо покосился на хлипкую стенку, что служила ему единственной опорой. Если шагнуть вперед — не подведут ли ноги?

Коленки задрожали от предательской слабости.

— Миральда… — Он повторил ее имя, как волшебное заклинание, глядя на скорчившуюся фигурку.