Закон отражения

От звука его голоса ведьма вздрогнула; ее губы зашевелились, и Геллеру пришлось наклониться к самому ее лицу, чтобы расслышать. Он услышал два имени — Глорис и Эсвендил, но женщина упорно повторяла их снова и снова, как в бреду. Потом вдруг смолкла, и дыхание стало глубже, ровнее.

«Кто бы это мог быть?» — Геллер уселся обратно в кресло.

Розовый закат угасал, в шатре темнело. Он вспомнил о том, что следует отдать распоряжения относительно ночевки, но потом махнул рукой — доблестные генералы прекрасно справятся и без сопливого мальчишки, ставшего командором исключительно по прихоти владыки. Устроился поудобнее в кресле и уставился на белеющий во мраке профиль. Ведьма выглядела жалкой, беззащитной и очень одинокой. В сущности, скорее всего, таковой она и была…

И Геллер сам не заметил, как задремал.

Они пришли неслышно — две высокие рыжеволосые девушки, похожие друг на друга, как две капли воды. У обеих была бледная чистая кожа, пунцовые, соблазнительные губы и глаза теплого темно-зеленого цвета. Геллер попытался вскочить и выяснить, откуда они взялись в его шатре и как миновали охрану, но куда там! Тело словно заледенело. Ни шевельнуться, ни крикнуть… Магия, не иначе…

Не обращая на Геллера внимания, две особы неслышно подошли к постели, где лежала ведьма. Одна из них осторожно, чтобы не побеспокоить больную, уселась на краешек кровати. Другая осталась стоять, скрестив руки на груди.

Та девушка, что сидела, положила ладонь на лоб ведьме.

— Ну как ты, дорогая? Это было тяжелым испытанием даже для тебя. Мы все знаем.

Бледные губы раненой шевельнулись.

— Глорис? Ты… здесь… а где Эсвендил?

— Я тут, сестренка, — мигом отозвалась вторая девушка, — мы тебе поможем.

Лицо ведьмы болезненно сморщилось.

— Вы никогда… не оставите меня? Каждый раз… вы лишаете меня рассудка. Это так страшно… когда летишь в пропасть и нет надежды…

— Отчего же? Надежда всегда есть, — мягко возразила та, кого назвали Глорис, — она есть даже для нас. Когда мы воссоединимся, то станем свободными.

— Мне больно, — прошептала ведьма, — мне больно и страшно. Вы отдали мне свою Силу, но кто я? Я слишком одинока, чтобы быть хоть кем-нибудь…

Она открыла глаза — и Геллер увидел, что они такие же, как и у двух других девушек. А еще он увидел, что ведьма похожа на них — как третья капля воды.

— Не нужно, — сказала Эсвендил, — не говори так. Ты Миральда. И ты значишь больше, чем тебе кажется. Необязательно для кого-то, а лишь для тебя самой.

— Оставь прошлое прошлому, — улыбнулась Глорис, — жизнь еще не прожита. Ты поправишься, и…

— И что? Что дальше? — ведьма приподнялась на локте. — Вы ведь наверняка знаете, что меня называют черной ведьмой! Мне нигде нет места, кроме, пожалуй…

— Ты с ума сошла! — всплеснула руками Эсвендил. — И думать не моги об этом! Неужели ты хочешь, чтобы мы ждали тебя вечность?

— Ночницы тоже умирают, — ведьма откинулась на подушку.

— Не так часто, как ты думаешь, — поправила Глорис, — послушай меня, душенька… А что ты думаешь об этом красавчике?

И она насмешливо поглядела на Геллера, который затих, жадно ловя каждое их слово и безуспешно пытаясь разобраться, что к чему.

— Я не знаю его, — как-то тускло ответила ведьма, — но он человек, а это значит, что мне следует уйти так быстро, как только я смогу это сделать.

— Фу, Миральда, ты меня разочаровываешь, — покачала головой Эсвендил, — ты и в самом деле больна, твой рассудок болен. Но болезнь эту еще можно выжечь. Огнем.

— Правда, сдается мне, этого милого мальчика куда как больше беспокоит его собственное благополучие, чем твое, — прошелестела Глорис, пристально глядя на Геллера, — о, я знаю… Он думает только об Императоре! Хм. А будет занятно, если он в итоге и погибнет от руки своего владыки… Да, забавно и грустно.

На лбу выступили холодные капли пота.

«Это-сон. Всего лишь сон… СОН!!!»

— Нет, пусть живет, — мягко возразила ведьма, — он не бросил меня.

Будучи не в состоянии пошевелиться, Геллер только и мог, что наблюдать, как рыжеволосая девица шагнула к нему и развязно плюхнулась на колени. Кожу обожгло холодом.

— Ты ведь не обидишь нашу сестренку? — прошептала Глорис. — Ей и без того слишком досталось. Ты ведь не дашь ей окончательно лишиться разума?

Геллер хотел возмутиться, столкнуть ее в конце концов, но не мог ни шевельнуться, ни сказать что-либо. Девица усмехнулась. А потом поцеловала — очень завораживающе-нежно, но от этого поцелуя все тело скрутила такая боль, что Геллер, вдруг обретя голос, закричал.

И проснулся.

— Командор! Командор Геллер!!! Что с вами? — Его усиленно тряс за плечо часовой, место которого было аккурат перед входом в шатер. Геллер с досадой стряхнул руку, вскользь глянул на ведьму — никаких изменений.

— Ничего, все в порядке. Оставь меня.

Солдат обиженно шмыгнул носом, не удержавшись, зыркнул на неподвижную женщину — и вышел.

А Геллер откинулся в кресле, с трудом переводя дыхание. И приснится же такое! Чтобы окончательно успокоиться, он сделал пару глотков из фляжки — спиртное горячей волной прокатилось вниз по горлу. Но что бы означал этот сон?