Закончен школьный роман...

— Нет, — честно созналась Ника. — Но на него нельзя не обратить внимания. Ты ведь тоже не остался равнодушным!

Степа недовольно усмехнулся.

— Но это, скорее всего, оттого, что ты на него так уставилась.

Но Ника, не слыша его и не отводя взгляда от молодого человека, слишком уж восторженно объясняла:

— Ты что! Такие глаза! Я, как человек, имеющий отношение к искусству, не могу оставить без внимания нечто, настолько необыкновенное.

Степа, напряженно наблюдавший за ней, вдруг резко предложил:

— А не желаешь с ним познакомиться? Я организую.

Ника сраженно застыла.

— Скажу Кате, что ты заинтересовалась ее приятелем. Думаю, она не откажет, представит вас друг другу.

Он решительно шагнул в сторону мило болтающей парочки.

— Стой, ненормальный! — Ника поспешно вцепилась в его руку и рассмеялась, глядя на своего друга, упрямо пытающегося сохранить столь обычный для него невозмутимый вид. — Степ! Ну, действительно, ты что? Ты же знаешь! Кому, как ни тебе, это знать! — она перестала веселиться, но глаза ее сияли заманчивым, ласковым светом. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

Он сумел сдержать довольную улыбку и, мгновенно перестав сердиться, торжествующе и самоуверенно заявил:

— Я и не сомневаюсь. Ты моя! И тебе от этого никуда не деться!

12

Конечно, ни Лариса, ни Димочка не держали данного слова.

— Ника, пожалуйста! Вот честное слово, последний-препоследний раз! Понимаешь, для меня это очень важно, а никого, лучше тебя, я так до сих пор и не нашел, — Димочка умолял, безбожно льстил, приукрашивал, ублажал, словно от ее согласия зависела его жизнь.

Упрашивая, он легко впадал в крайности, запросто мог бухнуться на колени. И зачем он так убивался? Ника ломалась обычно недолго, не выдерживало ее сердце, сил не хватало отказать слезной мольбе. Да и почему она должна отказываться от того, что ей нравилось! Ах, если бы… если бы опять не ночью в середине недели! Опять уговаривать родителей, торжественно клясться им в чем-то и опять клевать носом на уроках. А может, не ходить потом в школу? В конце концов, мама должна понять, вовсе не смертельно, если дочь загнет один денечек. И пусть Димочка сам уговаривает ее родителей. Машина у него есть — если, конечно, можно назвать машиной то, на чем он ездит! — и с доставкой на дом проблем не будет.

— А знаешь, Димочка, в общем-то, я согласна, но при условии…

И Ника с ехидным любопытством наблюдала, как Димочка объясняется с ее родителями.

Надо же! Он их уговорил. Что-то мама стала подозрительно покладистой после появления Степы! Но про свои планы относительно школы Ника все-таки промолчала, из осторожности.

— Димочка пообещал довезти Нику до самой квартиры, но — он опять не сдержал слова! — их всех развозило по домам такси. Жутко довольный собой после выступления, Димочка притащил шампанское и принялся что-то отмечать. Ника так и не поняла, что. И объяснения Ларисы не пролили света на происходящее, та, как и Димочка, лишь восторженно восклицала и счастливо улыбалась, радуясь за своего милого друга.

Ну, раз они радуются, значит, все хорошо, все прекрасно, и можно присоединиться к ним.

Нет, это вино не напрасно назвали игристым! После выпитого шампанского в Нике что-то взыграло, и она, почувствовав в себе неизбывные силы, даже думать перестала о каком-то сне — как можно спать, когда энергия хлещет через край! — и отправилась в школу.

Она чуть не опоздала, прошмыгнула в класс, когда в коридорах уже замирали последние отзвуки звонка, широко улыбнулась учителю, пролетела на свою последнюю парту у окна.

Вот как Степа смог за секунду все рассмотреть и обо всем догадаться? А то, что он догадался, не вызывало сомнений, потому что он посмотрел на Нику… нет, не с осуждением. Его глаза сияли насмешкой и нескрываемым любопытством. Неужели так заметно, что в ней играет шампанское?

Ника и подумать про себя не могла «напилась». Глупости! Не напилась, не пьяная. Она прекрасно ориентируется в пространстве, мыслях и словах. Ну, веселее, легкомысленнее и чуть развязней, чем обычно. Но пьяная — это слово вообще не может быть к ней применимо, никогда.

Сегодня Ника не клевала носом и не дремала на уроке, она сидела прямая и устремленная, готовая в любой момент вскочить, пожалуй, даже взлететь, а в голове ее звучала веселая песенка.

— Нежданова, может быть, вы нам расскажете? — прорвалось сквозь музыку.

Ника встала, но не двинулась с места. Она усиленно занималась тем, что пыталась усмирить плясавший в голове мотивчик, но Сергей Алексеевич, конечно, не догадывался о причине ее задержки.

— Или вы возражаете? — поинтересовался он, не наблюдая со стороны послушно поднявшейся ученицы никаких более определенных действий.

— Я, естественно, возражаю, — прямо заявила Ника и, смиренно вздохнув, добавила: — Но не думаю, что вас устроят мои возражения.

— Точно подмечено, — согласно кивнул учитель. — Только я никак не разберу, отвечать-то вы собираетесь?

— Я попробую. Я, конечно, попробую! — Ника все еще стояла у своего стола. — Я думаю, у меня должно получиться.

Весь класс уже направил заинтересованные взоры к последней парте у окна.