Закулисные тайны и другие истории…

Вот что говорил Георгий Исаакян.

…Для кого я делаю спектакли? Трудно ответить однозначно. Это зависит от каждого конкретного проекта. Особенно в таком театре, как наш, который называется Московский государственный академический Музыкальный театр им. Натальи Сац (единственный такого рода театр в мире).

Конечно, совершенно разные задачи в спектакле для маленьких (а мы делаем спектакли даже для годовалых детей, и, кстати, билеты на эти спектакли мгновенно распродаются), спектакли для младших школьников – это одно, для старших – совсем другое.

Но если мы говорим о спектаклях для взрослых, то здесь есть лишь одно слово – «успех» (кажется, это сказал Мольер).

Я не верю своим коллегам, которые говорят, что им наплевать на публику. Любой режиссер хочет, чтобы его спектакль шел как можно дольше, а не закрылся после трех представлений. Любой режиссер хочет, чтобы спектакль нравился хотя бы части публики. Никто не идет работать в театр, чтобы быть неуспешным режиссером.

Но всегда есть «за» и «против». Я за успех – но не любой ценой. Да, нужна касса, нужно продавать билеты.

Но никогда не опускаться ниже заданной самому себе артистической планки.

Всё-таки каждый настоящий режиссер, настоящий художник выбирает свою профессиональную нишу, свои эстетические критерии, и их придерживается, и никогда от них не отступает.

Я руководил двумя театрами (одним и сейчас руковожу) в очень разной географии, в очень разной культурной среде, и прекрасно отдаю себе отчет, что у каждого театра есть своя цель, своя миссия, своя «ядерная» аудитория.

Пермский оперный театр – это главный музыкальный театр российских регионов, театр со своей легендой, театр, который очень многое может себе позволить, и тамошняя публика к этому готова.

А Театр Сац – тоже легенда, но совсем другая.

И в обоих случаях эти легенды – и в том и в другом театре – должны развиваться. Надо всегда искать новые направления, ни в коем случае не останавливаться, в каждом спектакле делать шаг в новую сторону…

* * *

В оперном театре для меня музыка на первом месте, по первому образованию я музыкант. И в музыкальном театре я нахожу удивительный симбиоз театра и музыки, где театр выступает своего рода модератором музыки для театральной публики. Потому что оценить красоты самой разной музыки, от Монтеверди до Штокхаузена, от Дебюсси до Шостаковича непрофессиональное ухо не может.

В принципе, нетренированное человеческое ухо более-менее легко воспринимает музыку от конца XVIII века до самого начала XX века. Грубо говоря, от Гайдна до Рахманинова, от Моцарта до Малера.

А вот музыку XVII века уже практически не воспринимает.

Музыка XX века, начиная с 1930-х годов и вплоть до нашего времени, не находит прямого эмоционального отклика у неподготовленной аудитории.

Но я довольно часто ставлю оперы добарочные (недавняя премьера – «Орфей» Монтеверди) и совсем недавние сочинения (Штокхаузен, Щедрин, Александр Чайковский, Александр Журбин). Это непростая музыка, и без театра её не так легко воспринимать.

Но я стараюсь, чтобы мои постановки, тот театр, который я строю на сцене, приближали её, эту музыку, к публике, делали её более эмоциональной, открытой, понятной. И довольно часто мне, я думаю, это удается.

Потому что театр – он всегда через людей.

Музыка – абстрактное искусство и не все люди в состоянии усвоить её красоту.

А театр «модерирует» музыку, приближает её к народу, к публике посредством истории, сюжета, какой-то сентиментальности, которая заложена так или иначе в любой опере, будь она старинная или современная.

И поэтому часто бывает, что опера, которая казалась неудачной, провальной, неуспешной, вдруг при правильной постановке, при правильной работе режиссера и дирижера-постановщика вдруг получается шедевром, и нравится и театру, и публике, и критике.

* * *

Я никогда не берусь за постановку, если музыка мне не нравится. Музыка в музыкальном театре – королева. Да, всё важно – либретто, постановка, декорации, костюмы, артисты и т. д.

Но если музыка неудачная – ничего не получится. И наоборот – если музыка трогает, цепляет, то я в лепешку расшибусь, но докажу всем: это – хорошая опера.

* * *

Старая тема: должен ли текст быть понятным в оперном театре? Есть такие оперные поклонники, которые говорят: «а мне плевать на текст, на слова, на литературу. Я пришел слушать музыку. Если музыка мне нравится, я, что называется, кайфую. А о чём там слова – мне всё равно…»

Это очень глупая точка зрения. Еще можно понять, условно, «Травиату» или «Кармен», там всё-таки сюжет довольно простой, и, так сказать, линейный. Хотя всё равно масса деталей останется за бортом.

А можно ли понять оперы Яначека? Или Бартока? Или Шимановского? Когда ты заведомо не понимаешь этого языка и не знаешь этого сюжета. Да, конечно, можно кайфовать просто от хорошей музыки, просто закрыть глаза и слушать божественные звуки, где человеческие голоса – всего лишь один из инструментов.