Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Как я себе представлял перемены в структуре Центрального радио и телевидения? Расскажу о них подробно, ибо считаю, что они актуальны и сегодня. В процессе обмена мнениями в коллективах главных редакций, на совещаниях с главными редакторами мы подготовили предложения, в соответствии с которыми каждый телевизионный канал становился творчески и коммерчески самостоятельным и получал свою определенную тематическую и профессиональную направленность. Первый телевизионный канал становился официальным, преимущественно общественно-политическим и информационным, выполняющим общегосударственные задачи с обязательным органическим сочетанием информационных программ с художественными и музыкальными. Второй канал призван был обеспечивать российское телевидение, которое находилось в стадии становления и творческих намерений, поэтому на нем мы считали целесообразным одновременно сохранить программы национального общения союзных республик и местного телевидения России. Третий телевизионный канал – «Москва» – становился столичным муниципальным, но при сохранении творческого и технического взаимодействия с Центральным телевидением. Представляли интерес предложения по реорганизации четвертого, так называемого общеобразовательного канала. Обобщая практику и опыт учебной телепрограммы, Эдуард Сагалаев внес предложения, которые нами были тогда одобрены, – создать на Четвертом канале первую телекомпанию общественного телевидения и назвать ее «ТВ XXI век».

По замыслу это был серьезный шаг в демократизации и создании действительно альтернативного телевидения. Учредителями этого общественного телевидения на акционерной основе могли стать: Фонд культуры, Академия наук СССР, Министерство культуры и Государственный комитет по образованию, другие общественные, профсоюзные, молодежные организации. По содержанию передач речь шла о создании высококультурного, высокодуховного телевидения. Основное время здесь намеревались посвятить тому, чтобы знакомить широкую аудиторию с достижениями мировой цивилизации, культуры, искусства, науки. Ставилась цель объединить в творчестве усилия режиссеров, сценаристов, авторов, редакторов, увлеченных идеями просветительства, духовного подвижничества. При всей настороженности некоторых из профессионалов телевидения к этой идее, мне она представлялась одной из наиболее интересных и плодотворных, ибо, признаюсь, для меня идеал телевидения был не политический, а проповеднический, духовный, где царила бы литература, искусство, музыка.

В наших предложениях мы проявили внимание и к пятому, Ленинградскому каналу как всесоюзному, творчески и производственно самостоятельному, но работающему во взаимодействии с Центральным телевидением. По новой структуре вся творческая деятельность телевидения должна была планироваться и управляться на основе полной самостоятельности каналов. Для этого на каждом из них по нашему замыслу создавалась самостоятельная дирекция программ, которая в соответствии с содержательной и профессиональной направленностью канала формировала и определяла содержание вещания. Принципиально важным было в новой структуре признание творческой и юридической самостоятельности главных творческих редакций, которые бы строили свои взаимоотношения с каналами на договорной, конкурсной основе. Это означало бы конец монополии главных редакций и посредственных передач, многолетнее существование которых держалось лишь на административной основе. При новой структуре простор получали те редакции, которые не боялись конкуренции, работали с инициативой и могли претендовать не только на один канал, а на любой, вытесняя тем самым серые, посредственные передачи.

Появление пяти автономных в творческой деятельности телевизионных каналов, по моему представлению, позволило бы серьезно изменить административную систему Гостелерадио и создало бы благоприятные условия для выхода в эфир передач с различными позициями и мнениями. Эти перемены действительно открывали возможность для появления альтернативных передач.

Наши предложения, конечно, не были во всем радикальными, они несли черты времени и еще не затрагивали главного вопроса – принадлежности Центрального телевидения. Вопрос этот был одним из наиболее принципиальных, ибо от него зависели все остальные. В то время общественное мнение уже пыталось ответить на вопрос, кому принадлежит телевидение. Свое мнение о том, что государственное телевидение вовсе не правительственное и не президентское, выразил тогда в газете «Правда» (6 апреля 1990 года) Э. Сагалаев. Это мнение было справедливым, но оно не имело решения, ибо советское телевидение по своей принадлежности и структуре с самого начала отличалось от всех других стран, в которых ведущая роль принадлежала государственному телевидению (Англия, Япония, Финляндия…). Отличалось оно тем, что в действительности не было государственным, а имело административно-правительственную или, точнее, партийно-правительственную принадлежность.