Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

– Пора уже выдать вам карту постоянного посетителя.

Юдора слабо рассмеялась.

Конечно, она была благодарна Государственной службе здравоохранения за их усилия. Парамедики, врачи и медсестры всегда относились к ее растерянной матери терпеливо, дружелюбно и по-доброму. Тем не менее Юдора не чувствовала во всем этом жизни: кататься туда-сюда, из дома в больницу и обратно, силясь продлить существование девяностопятилетней женщины. Юдора была уверена, что Беатрис Ханисетт была самой обследованной, осмотренной и залеченной женщиной в истории. И хотя ей было приятно, что о ее матери так заботятся, она сомневалась в том, что они обе по-настоящему живут.

В 1944 году вместе со своим мужем Беатрис Ханисетт потеряла и счастье. Результатом стало то, что она прожила долгую и несчастную жизнь. Юдора изо всех сил старалась осчастливить свою мать, но теперь, когда старость подкралась и к ней, она задалась вопросом, был ли в этом какой-то смысл.

Нельзя сказать, что радостных моментов в их жизни не было. Юдора любила свою мать. Им нравилось вместе гулять и отмечать праздники, но это счастье омрачалось их общим прошлым: войной, потерей Альберта и трагической смертью Стеллы. Эти события стали грузом на шее Беатрис, утянувшим ее на дно жизни, полное горя и печали. Несмотря на все усилия Юдоры, она тоже погрязла в его мрачных глубинах. Она часто думала о конце жизни своей матери, но не о том, когда он придет, а придет ли вообще.

Конец Беатрис пришел неожиданно. Очередной вызов скорой оказался обоснованным: сердечный приступ, за которым последовало длительное пребывание в больнице. Юдора послушно навещала ее каждый день, все еще веря в то, что ее мать будет жить вечно. Персонал больницы, видимо, придерживался того же мнения. Эрготерапевты стремились заставить Беатрис ходить с помощью ходунков, координатор центра реабилитации рассказывал о проклятии общественной больницы, а врачи устало улыбались и утверждали, что показатели Беатрис в норме. Позже Юдора жалела, что прислушивалась к ним. Она должна была обратить внимание на то, что происходило с ее матерью: она отказывалась есть, с трудом разговаривала и спала круглыми сутками. Она не хотела «двигаться вперед» или есть клеклый рыбный пирог и пережаренную брокколи. Она хотела покинуть этот мир с достоинством и уважением, а не с дыхательной трубкой в носу и под присмотром перегруженных работой медсестер, вынужденных каждый день перекладывать ее с боку на бок из-за пролежней.

Юдора жалела, что не оказалась сильнее. Ей следовало забрать свою мать домой, чтобы ухаживать за ней. Переодеть ее в чистую ночную рубашку, уложить в свежую постель, расчесать ей волосы и сказать, что любит ее. Но все произошло совсем не так.

Вместо этого она без сил вернулась домой после еще одного дня у постели матери – еще одного дня, проведенного в попытках заставить ее, точно ребенка, пить воду через соломинку и открывать рот, чтобы она могла положить туда ложку картофельного пюре. Она ушла, кипя от ярости, но понятия не имея, кто был ее причиной. Перед уходом она не сказала матери, что любит ее, и не поправила ей волосы. Она пришла домой, слишком уставшая даже для того, чтобы поесть, и просто упала на кровать. Через шесть часов ее разбудил телефонный звонок. Дружелюбный голос медсестры был тих и наполнен скорбью:

– Сожалею, но полчаса назад Беатрис скончалась.

Юдора поблагодарила ее за звонок и положила трубку. А затем обхватила себя руками и разрыдалась.

Глава 18

Юдора звонит в клинику уже на следующий день. Ей больше не нужно откладывать это решение. Она преисполнена решимости. Юдора еще никогда ни в чем не была так уверена. Время пришло. Она облегченно выдыхает, когда Петра берет трубку.

– Я хочу идти до конца, – без тени сомнения говорит Юдора.

Прежде чем ответить, Петра делает небольшую паузу:

– Могу я спросить, что изменилось, Юдора?

Юдора не уверена, насколько правдиво ей лучше ответить. Ничего не изменилось. В том-то и дело. Ничего никогда не меняется. И она хочет положить этому конец. Юдора тщательно подбирает слова:

– Ничего не изменилось. Я просто все хорошенько обдумала и, учитывая состояние моего здоровья и его неизбежное ухудшение, полагаю, сейчас самое время.

– Вы обсуждали это с кем-нибудь?

– В этом нет необходимости. Я приняла решение.

– А как же Роуз?

Юдора вздрагивает.

– Надеюсь, вы не предлагаете мне обсудить свою неминуемую смерть с десятилетней девочкой.

– Нет, конечно нет, но у меня такое ощущение, что у вас с ней очень близкие отношения. Как думаете, как она отнесется к вашему решению?

Юдора вздыхает:

– Не знаю. Я напишу ей письмо и все в нем объясню. Она очень умная. Однажды она поймет.

– Это ваш выбор, Юдора. Доктор Либерманн довольна той информацией, которой вы с нами поделились.

– Верно. Моя смерть. Мой выбор.

– Хорошо. Тогда давайте я подробно расскажу вам о необходимых документах и деталях вашего путешествия. Вы полетите одна?

– Да.

– В таком случае вы согласны на то, чтобы я встретила вас в аэропорту и впоследствии сопровождала?

Петра будто стояла с ней рядом, протягивая ей руку.