Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

– Спасибо, Петра. Это было бы очень мило с вашей стороны.

Они хоронят Монтгомери под яблоней, потому что он любил сидеть здесь, задрав голову и наблюдая за щебечущими на ветках синицами. Роуз настаивает на том, чтобы устроить «настоящие похороны с пением гимнов, молитвами и прочим». Юдора решает в последний раз побаловать ее, хотя почти сразу начинает сожалеть об этом: октябрьский холод пробирает ее до костей.

Она смотрит в лица своих скорбящих друзей. Роуз отнеслась к организации похорон очень серьезно. Она назначила Роба главным и единственным гробовщиком. Теперь он покорно держит в руках старый ящик из-под бананов, в котором находится тело Монтгомери, – Роуз украсила его «всеми блестками, что смогла найти». Это выглядит невероятно красиво: сияя в лучах бледного осеннего солнца, ящик кажется живым.

Роуз проинструктировала всех: несмотря на то что Монтгомери всю свою жизнь «носил черное», на похороны этот цвет надевать запрещается. Вместо этого нужно надеть что-то, что о нем напоминает.

Мэгги замоталась украшенным крошечными улыбающимися кошечками шарфом, который Дейзи в данный момент пытается засунуть в рот. Роуз раздает всем, кто согласен их надеть, ободки с кошачьими ушками. Юдора приколола брошь, которая напоминает ей глаза Монтгомери цвета желто-зеленой стали, поэтому вежливо отказывается от ее предложения. Стэнли пригласил на эту странную церемонию Шейлу. Юдора наблюдает, как та берет ободок и предлагает ему сделать то же самое. Они надевают их, и Роуз смеется. Юдоре это кажется нелепым. Они со Стэнли не разговаривали со дня их ссоры в кафе. Хотя ссора – это слишком сильное слово. Скорее это было просто глупое недоразумение. Юдора понимает, что вела себя неприемлемо, но не имеет ни малейшего представления о том, как это теперь исправить. Восемьдесят пять лет – не тот возраст, в котором стоит проявлять чувствительную сторону своей личности, и все же она скучает по их вечерним беседам. Ей не хватает беззаботной легкости.

Наряд Роуз предсказуемо обыгран в кошачьей тематике, пожалуй даже слишком. На ней футболка с изображением полосатого кота и надписью «Мур-р-р!» и черные легинсы, украшенные миниатюрными золотыми кошечками. Как самопровозглашенный церемониймейстер, Роуз занимает место перед глубокой ямой, которую Роб вырыл накануне.

– Горячо любимые друзья, сегодня мы собрались на праздник жизни в честь нашего товарища Монтгомери.

– Уа-а! – кричит Дейзи, сидящая на руках у матери.

– Спасибо, Дейзи, – говорит Роуз. – Таким образом моя сестра сообщает о своей скорби по поводу кончины Монтгомери. Я приглашаю вас всех сделать то же самое, а затем мы споем и помолимся перед… как это называется, мама?

– Погребением?

– Точно. Перед погребением.

Юдора вздыхает. Она плотнее запахивает пальто и поправляет шарф. От сегодняшнего холода у нее болят не только кости, но и душа.

– С тобой все в порядке, Юдора? – шепчет Стэнли, когда Роуз начинает долгую траурную речь.

– Все хорошо, спасибо, – говорит Юдора, глядя прямо перед собой.

– Я могу принести тебе стул, если хочешь, – предлагает Шейла.

– Нет. В этом нет необходимости. У меня все в порядке.

Она замечает, что Шейла слегка съеживается, и сожалеет о своей резкости. Стэнли похлопывает Шейлу по руке.

– Юдора, не могли бы вы сказать несколько слов? – спрашивает Роуз.

Юдора очень не хочет этого делать, но теперь все на нее глазеют.

Она вздыхает:

– Ты был отличным жизненным спутником – спасибо тебе за это. Покойся с миром.

Роуз таращит на нее глаза:

– И это все?

– Это все.

– Хорошо. Тогда давайте споем песню. Я не нашла ни одной песни про котов, поэтому мы будем петь All Things Bright and Beautiful, потому что мама говорит, что ее знают все.

Звук, который они производят, мог бы послужить приглашением для всех соседских котов в округе. Юдора вздрагивает, когда их попытка взять верхние ноты с треском проваливается.

– Это было прекрасно, – говорит Роуз.

Мэгги ловит взгляд Роба и хихикает.

– Что? Мамочка, не смейся. Это серьезный момент.

С Юдоры достаточно. Она чувствует себя замерзшей и несчастной и отчаянно нуждается в чашке чая.

– Мы можем просто продолжить? – спрашивает она.

Роуз выглядит удрученной.

– Простите. Я просто хотела сделать эти похороны особенными.

– И у тебя получилось, Роуз, – говорит Мэгги. – Прости, я не должна была смеяться. Пожалуйста, продолжай.

Роуз неуверенно кивает отцу, и он осторожно опускает ящик в яму. Роуз берет лопатку и зачерпывает ею землю из мешка для компоста.

– Земля к земле, пепел к пеплу, – говорит она, опрокидывая лопатку над могилой. – Прах к праху. У майора Тома теперь память, как у птахи[14].

Роб разражается смехом, и через мгновение к нему присоединяются Мэгги, Стэнли и Шейла.

– Ох, Бога ради, – говорит Юдора, разворачиваясь и направляясь к дому.

Оказавшись внутри, она ставит на плиту чайник и пытается согреться о батарею, успокаивая свои разболевшиеся суставы. Ее ладони неудержимо дрожат, и она чувствует себя так, будто вот-вот упадет в обморок.

– Юдора. Мне очень жаль. Нам следовало приструнить Роуз, – говорит Мэгги, появляясь в дверях.