Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Всему двору назначено было собраться въ парадномъ платьѣ въ Тронную залу Зимняго дворца къ семи часамъ вечера. Великую княжну одѣли какъ невѣсту. На ней — какъ трунили придворные остряки — въ этотъ вечеръ было столько брилліантовъ, что цѣнность ихъ далеко превышала стоимость всѣхъ государственныхъ имуществъ шведской короны. Въ сопровожденіи младшихъ сестеръ и великихъ князей съ ихъ супругами, она вошла въ тронную залу, гдѣ находились уже всѣ придворные кавалеры и дамы, а также и Павелъ Петровичъ съ Маріею Ѳеодоровною явился туда къ назначенному времени. Сопутствуемая блестящею свитою, вошла туда и императрица; лицо ея было оживлено удовольствіемъ. Не доставало только жениха, и всѣ терялись въ догадкахъ, что могло бы задержать его. Между тѣмъ частые входы въ Тронную залу и выходы оттуда князя Зубова и нетерпѣніе, которое начало выражаться и на лицѣ, и въ движеніяхъ государыни, еще болѣе возбуждали общее недоумѣніе. По залѣ сталъ ходить сдержанный шопотъ. Пробило восемь часовъ, пробило и девять, а женихъ не являлся. Всѣ истомились отъ напраснаго ожиданія, не зная, чѣмъ объяснить такую невѣжливость со стороны благовоспитаннаго молодаго человѣка. Императрица волновалась все сильнѣе и сильнѣе. Прежній шопотъ, прежде глухо ходившій по залѣ, обратился постепенно въ громкій ропотъ. Всѣ находили, что «мальчишка» позволилъ себѣ неслыханную дерзость…

Былъ уже десятый часъ въ исходѣ, когда совершенно растерявшійся князь Зубовъ подошелъ къ императрицѣ и что-то таинственно шепнулъ ей на ухо. Быстро встала императрица съ креселъ. Лицо ея сперва побагровѣло, а потомъ сдѣлалось вдругъ мертвенно-блѣднымъ. Заикаясь, она съ трудомъ проговорила нѣсколько безсвязныхъ словъ, и затѣмъ безъ чувствъ опустилась въ кресло — ее поразилъ апоплексическій ударъ. Присутствующимъ объявили, что обрученія не будетъ, по случаю внезапной болѣзни короля, но всѣ догадались, что это не болѣе какъ только предлогъ и что обрученіе не состоялось по какой-либо другой причинѣ, объявить о которой найдено было неудобнымъ.

Графъ Морковъ, главный участникъ происходившихъ о бракѣ переговоровъ, при началѣ собранія самодовольно ходилъ по залѣ съ приторными ужимками французскаго маркиза, то поднося къ носу флаконъ съ духами, то понюхивая кончиками пальцевъ по маленькой щепоточкѣ табаку изъ великолѣпной брилліантовой табакерки и раскланиваясь по всѣмъ правиламъ танцовальнаго искусства. Но теперь напыщенное его самодовольство въ одно мгновеніе исчезло. Онъ остолбенѣлъ, не зная, что ему дѣлать.

Неуклюжій Безбородко съ спущенными внизъ чулками, въ великолѣпномъ, расшитомъ и украшенномъ алмазами кафтанѣ совершенно растерялся. Растопыривъ руки и ноги, онъ безсознательно смотрѣлъ на одну точку и сопѣлъ чуть не на всю залу.

Послѣ перваго ошеломленія, Морковъ забралъ изъ рукъ князя Зубова бумаги и опять побѣжалъ со всѣхъ ногъ къ королю, намѣреваясь объяснить ему, что императрица ждетъ его въ Тронной залѣ. Но приглашеніе короля было бы уже запоздалымъ. Князь Зубовъ и другія бывшія около Екатерины лица съ трудомъ приподняли ее съ креселъ и, поддерживая подъ руки, вывели изъ залы.

У невѣсты едва достало силы дойти до своихъ покоевъ; здѣсь она, не будучи въ состояніи удержаться отъ слезъ и рыданій, испытала страшное нервное потрясеніе. Поспѣшно сбрасывала она съ себя пышные уборы, не сознавая, что она дѣлаетъ. Назначенный на этотъ вечеръ балъ, однако, отмѣненъ не былъ.

Императрицу изъ Тронной залы отвели въ ея спальню, куда поспѣшилъ придти Павелъ Петровичъ, а великая княгиня Марш Ѳеодоровна пошла въ комнату своей дочери, откуда она послала своему мужу слѣдующую записку: «Малютка рыдаетъ и именемъ Бога проситъ, чтобъ ей не быть на балѣ, такъ какъ она не здорова. Я уговариваю ее одѣться, а она умоляетъ, чтобъ ее оставили въ покоѣ. Она чрезвычайно взволнована».

Вмѣстѣ съ этой запиской была отправлена и другая, къ императрицѣ. Въ ней великая княгиня писала:

«Ваши нѣжныя заботы, ваши милости разсѣять эти тучи и возвратятъ разсудокъ тѣмъ, которые въ настоящую минуту его потеряли. Вся моя надежда на васъ, любезнѣйшая матушка. Наша бѣдная малютка въ отчаяніи».

Теперь все обрушилось на Моркова, который слишкомъ перехитрилъ, не настаивая на предварительномъ подписаніи брачнаго договора, но разсчитывая, что гораздо вѣрнѣе можно достичь цѣли, заставъ короля въ расплохъ.

Въ порывахъ сильнаго раздраженія, Екатерина не только выговаривала Маркову въ самыхъ оскорбительныхъ выраженіяхъ за его оплошность, но, сохранилось извѣстіе, что гнѣвъ ея въ этомъ случаѣ дошелъ до того, что, въ добавокъ къ словеснымъ выговорамъ, она дала Моркову порядочную пощечину, а по другому разсказу, ударила его тростью.

Непріѣздъ Густава къ обрученію объясняется слѣдующимъ ходомъ дѣла: