Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Василий Андреевич Харитонов, опытнейший мастер ледовых разведок: «Мы даём прогноз сжатия льдов, смотрим, где какие каналы, разводья. В зону сжатия, разумеется, лезть глупо… Рекомендуем курс… Это экономит массу времени, что для Арктики очень важно…»

Книжка 79 Март — август 1978 г.

Москва — Смоленск — Рудня — Демидов — Пржевальское — Гагарин — Смоленск — Москва — Пушкинские Горы — Отепя

Высота и трагизм писательской и любой другой творческой работы (композиторской, конструкторской и т. п.) в невозможности самовыключения из процесса творчества. Я не думаю, что вот Пушкин де в Болдино работал, а когда с друзьями пил, отдыхал — бездельничал. Вообще творческий человек, как мне кажется, не может отдыхать, даже если он очень этого захочет. И роман, и симфония, и конструкция машины рождаются много раньше того момента, когда человек пишет, играет или чертит. В этот момент происходит лишь разрушение скорлупы. Цыплёнок, за миг до освобождения из неё, в принципе равен только что вылупившемуся. Разрушение скорлупы требует усилий, иногда больших, но акт разрушения скорлупы нельзя приравнивать к акту рождения идеи.

* * *

Погас свет. Зажгли свечи. Всё изменилось: дом, Митя, все объёмы. На всё лег особый ритм живого света. Вдруг свет включили. И снова всё изменилось, вся наша жизнь. Свет — фактор не только физический, но и психологический. Он действует на психику гораздо больше, чем мы думаем.

* * *

Сегодня похоронили Михваса[385]. Рэм Щербаков назвал его очень точно: великий дилетант. С Михвасом ушла в прошлое счастливейшая пора молодости и чистой влюблённости в журналистику, ушло время, когда все мы не очень беспокоились о себе и своем будущем.

7.3.78

* * *

Никогда не бывшая близкой к сыну, не понимавшая его устремлений, предоставившая ему (к счастью!) возможность всё всегда решать самому, Мария Николаевна Баланина[386] в полной мере пользуется посмертной славой своего великого сына. Причём делает это очень умно, с показным смирением на лице: «Ну, я же не виновата, что у меня гениальный сын…» В честь своего 90-летия она закатила вчера грандиозный банкет в Дубовом зале Дома литераторов. С фальшивой скромностью принимала букеты, целования рук и приветственные телеграммы от президента АН Александрова, Келдыша, Глушко и Кирилла Лаврова. На банкете присутствовали: академики Ишлинский, Б. Петров, Раушенбах, известный радарщик, чл.-корр. АН Григорий Васильевич Кисунько (непонятно, с чего бы?), директор НИИ-1[387] Лихушин, Марк Галлай, Олег Ивановский[388], строитель Байконура Михаил Григорьевич Григоренко и группа ветеранов космодрома, Владимир Алексеевич Пивнюк от Ракетный войск, мать Юры Гагарина — Анна Тимофеевна, космонавты Аксёнов, Горбатко. Артисты Евгений Беляев и Инна Макарова. Пианист Наум Штаркман. Певец Клёнов. Любимый скульптор Постников, художница Вера Георгиевна Ермакова, написавшая портрет самой Марии Николаевны. Писатель-фантаст Александр Казанцев. Была исполнена чудовищная песня, которую сочинил Сашка Романов, про «бревенчатый домик на космодроме» (кстати, домик Королёва на космодроме вовсе не бревенчатый!). Директор Государственного музея космонавтики в Калуге Иван Степанович Короченцев. Правнук Серёжа. С выражением предельной кротости на лице позволяла Мария Николаевна навешивать на себя благоухающие гирлянды приветственных речей: от Министерства просвещения РСФСР (вспомнили педагогическое прошлое МН), от делегаций Киева, Житомира, Ленинска, пионеров Нахабино[389]. Валерий Константинович Луцкий из астрономического общества сообщил о том, что малой планете № 1855 присвоено имя «Королёв». Жена Михаила Михайловича Громова — Нина Георгиевна — зачитала от него письмо.

Во всех деталях угадывалась хладнокровная и дотошная продуманность и до минут рассчитанная организация. Не думаю, чтобы Сергею Павловичу понравился этот поток славословий, если подумать, совершенно незаслуженных.

12.3.78.

Мария Николаевна Баланина.

* * *

Разговор со Шкловским[390]. Он интересно подметил: вот уже исполнилось 20 лет космической эры, но её главный результат: ничего нового в космосе не обнаружено, представления предыдущих веков лишь уточнились, но не опровергнуты.