Читаем Зами: как по-новому писать мое имя. Биомифография полностью

Завод «Кистоун Электроникс» по стэмфордским масштабам был довольно мелким. Они получили правительственный контракт на переработку и поставку кварца для радиооборудования и радаров. Небольшие кристаллы присылали из Бразилии, на заводе их нарезали, а потом мельчили, очищали и классифицировали по силе электрического заряда.

Работа была пыльной. Два этажа завода звенели от визга огромных режущих и шлифовальных станков. Повсюду глина, которой пользовались резчики, отвердевшая от густого масла – им смазывали алмазные лезвия. Тридцать две грязевые пилы вечно включены. Воздух тяжелый и зловонный из-за едких паров тетрахлорметана, которым чистят кристаллы. Войдя на завод после восьми утра, вы попадали в дантов ад. Здесь раздражалось каждое чувство, всё было одновременно слишком холодным и слишком горячим, грязным, шумным, уродливым, липким, вонючим и вредным.

Мужчины управляли режущими станками. Большинство местных не могли работать в таких условиях, поэтому бригада резчиков состояла из пуэрториканцев – они жили в Нью-Йорке и каждое утро приезжали в Стэмфорд. Проезд им оплачивали заранее. Женщины оценивали кварц на разнообразных рентгеновских аппаратах или отмывали тысячи кристаллов, выработанных за день, в гигантских чанах с тетрахлорметаном.

Все сотрудники завода, за исключением бригадиров и бригадирш, были Черными или из Пуэрто-Рико. Среди женщин попадались и местные, из окрестностей Стэмфорда.

Никто не предупреждал, что тетрахлорметан разрушает печень и приводит к раку почек. Никто не предупреждал, что людей без защитной одежды рентгеновские аппараты подвергают постоянному слабому излучению, сильно выходящему за пределы радиоактивной нормы даже по стандартам того времени. Нанимая Черных женщин, на «Кистоун Электроникс» не увольняли их через три недели. Нам даже не приходилось вступать в профсоюз.

Меня поставили на один из рентгеновских аппаратов, где анализировали предварительно нарезанный сырой кварц. Моя работа позволяла резчикам откалибровать машины так, чтобы потом получить от каждого камня максимальную выгоду. Поэтому два аппарата находились прямо за их цехом, открытые для шума, грязи и крошки, что летела из-под лезвий. Женщины туда не стремились: условия были тяжелыми, сверхурочные не оплачивали, да и других надбавок не было. За другим аппаратом работала молодая женщина по имени Вирджиния, которую все называли Джинджер. Я познакомилась с ней в первое же утро в буфете через дорогу от завода, куда заскочила, чтобы купить кофе и булочку и отпраздновать первый рабочий день.

Мы работали с восьми утра до половины пятого с десятиминутными перерывами на кофе в десять утра и половине третьего. В полдень нам полагался получасовой обед.

«Мальчики» из пуэрториканской бригады делали первый срез среди смазки и грязи своих станков, а потом приносили мне и Джинджер пластины толщиной примерно в пять сантиметров, чтобы мы посмотрели заряд, прежде чем парни откалибруют машины. Показания снимались, когда через кристалл проходил пучок тонких рентгеновских лучей. Чтобы он не коснулся пальцев, надо было повернуть защитный колпак, но это занимало целую секунду, а порой именно секунда решала, будут тебя костерить за медлительность или удастся сохранить с резчиками нормальные отношения.

Дальше кварц нарезали по отмеченной масляным карандашом оси. Мы снова смотрели его на рентгене, и потом камень делили на более мелкие пластины. Джинджер и я опять изучали эти обросшие грязью и глиной кристаллы и кидали в бочки около наших аппаратов. Наконец, их уносили, мыли в громадных чанах с тетрахлорметаном и разрезали на квадратики для рентгеновского «читального зала», где было чище и спокойнее. Там кристаллы анализировали еще раз и раскладывали согласно заряду.

Женщины в «читальном зале» получали надбавку за хорошие результаты, и их работа считалась завидной. Если скашивать углы, сокращать временны́е затраты и не опускать экран, за неделю можно было выгадать немного денег сверху. После первой недели я задумалась, сдюжу ли. Если придется работать в таких условиях всю оставшуюся жизнь, перережу себе горло – решила я. Иногда по утрам я представить не могла, как выдержу восемь часов вони, грязи, гула и скуки. В восемь утра я настраивала себя на ближайшие два часа – мол, пустяки, потерпишь, а потом уже и перерыв на кофе. Десять минут я читала, а потом снова уговаривала себя еще на два часа – ну вот, теперь-то до обеда точно дотянешь. После обеда, когда машины снова включали, я чувствовала себя отдохнувшей после сэндвича с сардинами, но эти два часа были самыми тяжелыми за день. До следующего перерыва в половине третьего было еще далеко. Зато после него, как обычно я себя подбадривала, оставались последние два часа – и всё, свобода.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии