Замок княгини

— Он улетел на Солнечные острова. Это к югу отсюда. Там рыбацкая деревня и старые развалины, вот их они с магом и отправились осматривать.

— Солнечные острова — это Итсвана, или они принадлежат Шайтакану?

— Это Итсвана, княгиня.

— Драконам нельзя садиться на землю Итсваны. Есть ведь такой договор?

— Думаю, князь понимает, что делает, княгиня, не беспокойся попусту, — соддийка улыбнулась. — Я проведу ночь в твоих покоях, ты не против?

— Не нужно, — сказала Кантана. — Я не боюсь спать одна. У тебя ведь есть муж, и он ждет тебя? Или он тоже занят делами? — обида скользнула в её голосе слишком явно, и соддийка опять не удержалась от улыбки.

— Муж меня ждёт, конечно. Но я думаю, со мной тебе будет спокойнее.

— Не нужно, — упрямо повторила Кантана. — Я не нуждаюсь в том, чтобы меня сторожили. Иди, встретимся утром. Доброй тебе ночи.

— Как скажешь, — не стала настаивать Мантина, — вызывай слуг звонком, если понадобится, и в коридоре будет охрана.

— Видишь, мне тем более нечего бояться.

Соддийка подошла ближе и бросила взгляд на работу, над которой Кантана корпела весь вечер. Она оставила пока затею вышить что-то новое, и принялась копировать старую вышивку, когда-то подаренную маме кастанской бабушкой. Для этого пришлось разобрать один из составленных в соседней комнате сундуков и найти ларец с вышивками, который засунули на самое дно. Там были и старинные вышивки, и те, над которыми она сама трудилась в детстве и юности. На этой, бабушкиной, были горы и замок Трей, знакомый пейзаж, который Кантана множество раз видела наяву. По бледному голубому небу шла надпись: «Всё в жизни повторяется». Ни в рисунке, ни в надписи не было ничего необычного, такого много и в Касте, и в Итсване, в каждом старом замке есть такие вышивки, огромные шерстяные гобелены, мозаики. Просто Кантане вдруг вздумалось вышить замок, в котором она жила ребёнком. Если надоест, можно будет взять что-нибудь другое. И надпись она вышивать не станет, ни к чему перечёркивать голубое небо и облака этой строкой-назиданием. Или напоминанием?

— Ты очень искусна в вышивании, княгиня, — заметила Мантина, — я бы не стала с тобой ровняться.

— Мне пришлось много этим заниматься, причём без желания, — призналась Кантана, — потом привыкла. Это помогает собраться с мыслями. И если неспокойно на душе, тоже помогает.

— Ты беспокоишься?

— Обо всём сразу. Моё положение здесь очень странное.

— Может быть, — спокойно согласилась Мантина, — хотя оно многим внушило бы только зависть. У тебя умный, надежный, спокойный, богатый, терпеливый, а также чрезвычайно сильный муж, способный защитить от всего на свете.

— Ты не сказала, что он влюблён в меня так, что готов сразиться с драконом, — усмехнулась Кантана, и тут же об этом пожалела.

Говорить об этом, хоть со служанкой, хоть нет, было недостойно высокородной лиры. Но сногсшибательной любви только не хватало в этом перечислении великолепных мужских качеств, чтобы можно было слагать песню, которой сражать наповал юных дев!

Ещё через мгновение она поняла, почему Мантина смотрит на неё так изумлённо, смутилась.

— Так у нас говорят, я нечаянно, — объяснила она. — Про сражение с драконом, с этим просто ничто не сравнится.

Они рассмеялись обе.

— Я поняла, — Мантина даже всхлипнула от смеха, — но, княгиня, ваш свадебный обряд просто не мог состояться, не будь между вами чувств, как я понимаю. Или нет?

— Не знаю, — посерьезнела Кантана, — ничего не знаю.

— Ты провела под этой крышей всего один день. Чтобы освоиться и привыкнуть, нужно больше времени. Позволь? — она взяла в руки вышивку, которую Кантана тоже достала, рассмотрела и отложила.

Ту, с орнаментом в виде лабиринта.

— Надо, конечно, пойти и сравнить. Но, кажется, рисунок тот же, хотя цвета другие. Может, всё-таки послать в город, в рукодельные лавки, поспрашивать? Этот рисунок должен что-то значить.

— Можно и послать. Здесь была ниберийка, у неё ведь тоже можно спросить?

— Да. Но если, например, это чья-то тайна…

— Я понимаю, она не скажет. Но тогда это и тайна княжеского дома Каста тоже. И всех семей Круга Каста, — вздохнула Кантана.

— Ты ведь Княжна Круга, но не знаешь эту тайну. Может, она для лишь избранных? — даже непонятно, шутила соддийка или была серьезна, — а в рукодельных лавках мы найдём какое-нибудь неправильное объяснение. Неправильных объяснений полно, ведь людям хочется объяснить всё хоть как-нибудь.

— Поговорим с ниберийкой, — решила Кантана, — её нежелание отвечать уже будет ответом! Иди, Мантина. Я сейчас лягу.

— Конечно. Доброй ночи, княгиня.

Оставшись одна, Кантана не поспешила в постель. Она не спеша убрала работу в ларец, посидела немного, не шевелясь, обхватив себя руками. Её знобило, наверное, от волнения.

Мужа нет. Мантина не придёт до утра. Никто ей не помешает открыть ту дверь, и даже спуститься по той лестнице.