Замок Корона

– Если у человека ничего нет, то ничего и не теряется.

– Ммм… Это мудро, – сказал король. – Он не понимал, как это может помочь ему решить проблему с пропавшими коровой, капустой и прочими вещами, но тем не менее почувствовал себя спокойнее.

О новом ночном воре отшельник сказал:

– Мышь может сказать орешку: я разгрызу тебя, когда придёт время.

– О! – ответил король. – О! Эмм… – Он попытался представить себе мышь, разговаривающую с орехом. Интересно, что значат слова отшельника? Я разгрызу тебя, когда придёт время. Король глубокомысленно кивнул, пряча недоумение. «Конечно, это очень мудрые слова, – подумал он. – Настолько мудрые, что понадобится время, чтобы понять их».

На пересказ королём истории про отравление Мальпецци и необходимости завести дегустатора отшельник сказал:

– Под лежачий камень вода не течёт.

– Почему… А, да-да… Эмм. – Король не мог понять, что это значит. Под лежачий камень вода не течёт. Ну, разумеется – вода не может пройти сквозь камень, но, ради всего святого, что отшельник имеет в виду? Может, королю надо пореже валяться в постели? Или соорудить какой-то фонтан? Это было совершенно непонятно.

Пока король сидел в хижине отшельника, пытаясь понять смысл его слов, он заметил на подоконнике что-то чёрное. Испугавшись, что это опять змея, король спросил:

– Что… Что… Что это такое?

– Наверное, кто-то обронил. Я нашёл это снаружи.

– Это не… Не змея, выходит? Да?

– Нет, это не змея.

– Оно похоже на… Если взглянуть поближе… – Король встал и осторожно подошёл поближе к окну. – Ой, это же сумка Сказителя, не правда ли? – Он прикоснулся к бархатной сумке, и, хотя ему хотелось взять её в руки и даже заглянуть внутрь, он сдержался, потому что решил, что это будет не по-королевски.

Отшельник по-прежнему сидел на полу.

– Правда?

– Да, я уверен, – ответил король. Он не знал, что делать. Надо ли ему сесть обратно – на случай, если отшельник поделится ещё какой-нибудь мудростью? Или предложить вернуть сумку Сказителю? Королю не хотелось уходить из тихой хижины. «Погодите, – подумал он. – Я же король. Я могу делать всё, что вздумается! И я не мальчик на побегушках. Пусть сумку возвращает кто-то другой». – И он сел обратно.

– Вы разберётесь с этим, не правда ли? Вернёте сумку Сказителю?

Отшельник кивнул.

– А дегустатор? Что вы сказали? Что-то про камень?

– Под лежачий камень вода не течёт.

– О, да. Это очень глубокомысленно. Но как вы полагаете, будет ли мудро, если я заведу дегустатора?

Отшельник сложил руки так, будто молился, поднёс их к губам и закрыл глаза. В этой позе он просидел несколько минут, в которые король изо всех сил старался не ёрзать. Наконец отшельник вымолвил:

– Двух.

Король подумал, что ослышался:

– Двух? Или дух? Или пух?

– Двух.

Король почувствовал, как у него задёргался левый глаз.

– Пух… дух… двух?

– Двух дегустаторов.

– О, понимаю. Двух. Двух дегустаторов? – Сначала король ощутил облегчение от того, что наконец понял отшельника, а потом опешил: – Но зачем двух?

– Два лучше одного, – ответил отшельник.

– А, да! Конечно.

Отшельник мягко сложил руки на коленях.

– Ваше величество, не угодно ли вам поручить мне сделать соответствующие распоряжения?

– Да! Что ж, это будет… да, во всех отношениях.

Король покинул скит с ощущением упавшего с плеч груза. Конечно, ему следует обдумать слова отшельника про мышь и орех, и про камень с водой, и всё такое… Но, по крайней мере, проблема с дегустатором решена. Только вернувшись в замок, король задумался, хоть и ненадолго, о том, как именно отшельник будет делать необходимые распоряжения. Насколько королю было известно, отшельник общался лишь с ним одним. И королю не понравилась мысль о том, что тот станет общаться с кем-то ещё. Кто бы это мог быть?

Но эти мысли вмиг испарились, как только он добрался до своей комнаты и увидел ожидавшую его кровать. Вздремнуть! Ему нужно вздремнуть.

Глава 33 Долг службы

При первом знакомстве со старшей поварихой Пия и Энцио, стоя в полумраке жаркой кухни, совсем оробели. Их, трясущихся от страха за свою жизнь, внезапно похитили из деревни и срочно доставили в замок, грубо таскали по нему взад-вперёд, а прямо перед встречей со старшей поварихой они увидели, как по внутреннему двору замка идёт синьора Ферелли. Синьора не сидела в тюрьме, и у неё на ногах не было кандалов. Похоже, она ходила здесь совершенно свободно.

Энцио толкнул сестру в бок:

– Пия, она шпионка. Она, наверное, шпионка.

Но дольше рассуждать о синьоре Ферелли им не дали: перед ними уже стояла высокая женщина в алом рабочем платье, поверх которого был надет белый передник. Её длинные кудрявые рыжие волосы были подвязаны простой чёрной лентой, а на лице играла приветливая улыбка. К удивлению Пии и Энцио, женщина опустилась перед ними на корточки и нежно взяла их за руки.

– Я старшая повариха, но вы можете называть меня просто Джованной. А вас как зовут?

– Я Энцио.

– А я Пия.

– Энцио, – повторила женщина. – Пия. – Она смотрела на детей небесно-голубыми глазами, синими, как оперение синей райской птицы, как самый синий луговой цветок. – Значит, это вы дегустаторы.