Замок Лорда Валентина

Длинный и узкий Стоензарский Полуостров выступал из массы Алханроеля, подобно колоссальному большому пальцу. С южной, или океанской, стороны он был невыносимо горяч, и там было всего лишь несколько поселений. Большая часть населения Полуострова была сосредоточена вдоль берега Залива, где крупные города располагались через каждые сто или около того миль, а между ними тянулась фактически непрерывная линия рыбацких деревень, фермерских районов и курортных городков. Сейчас было начало лета, и тяжелая дымка жары лежала над теплыми, почти неподвижными водами Залива. Эскадра остановилась на день для дальнейшей дозаправки в Кирсидане, где берег начинал загибаться к северу, а затем направилась к Треймону.

Валентин много времени проводил в одиночестве в своей каюте, практикуясь в использовании обруча Леди. Через неделю он овладел искусством входить в легкий дремотный транс, из которого в любой момент можно было скользнуть в сон или перейти к активным действиям. В таком состоянии он мог без особых усилий устанавливать контакт с другими разумами спящих людей, которые гораздо больше подходили для контакта, чем бодрствующие. Он мог легко коснуться разумов Карабеллы, Слита и Шанамира и передать им свои воображаемые картины или сердечные послания. Достигнуть менее знакомого разума, скажем плотника Панделон или иерарха Лоривайд, было для него еще слишком трудно и получались только короткие фрагментарные вспышки, и уж совсем невозможно было войти в нечеловеческий разум даже тех, кого он знал хорошо, как, например, Залзана Кавола, Куна или Делиамбра. Однако он еще только учился. Валентин чувствовал, что умение его растет день ото дня, так же как было, когда он впервые взялся жонглировать. Да это и было своего рода жонглирование, ведь с помощью обруча он занимал положение в самом центре своей души, отметая не относящиеся к делу мысли и координируя все аспекты своего существа, чтобы подготовиться к мгновенному контакту. К тому времени, когда «Леди Тиин» оказалась на подходе к Треймону, Валентин достиг умения внушать сны с событиями, происшествиями и картинами. Шанамиру он послал сон о Фалкинкипе, маунтах, пасущихся на поле, и огромной птице гихорне, летающей высоко в небе и спускающейся, хлопая могучими крыльями. На следующее утро за столом мальчик описал сон во всех деталях, за исключением того, что птица была милуфтой, пожирателем падали, с ярким оранжевым клювом и безобразными голубыми когтями.

- Что же может значить эта милуфта, устремившаяся вниз? - спросил Шанамир, и Валентин сказал:

- Может, ты плохо запомнил сон и видел другую птицу - скажем гихорну? Ведь это добрый знак.

Однако Шанамир со всей своей прямотой только покачал головой и сказал:

- Мой лорд, если я не могу отличить гихорну от милуфты даже во сне, то должен вернуться в Фалкинкип чистить конюшни.

Валентин отвел взгляд, пряча улыбку, и решил более старательно создавать свои послания-сны.

Карабелле он послал сон о жонглировании хрустальными кубками, наполненными золотым вином, и она аккуратно пересказала его, включая форму бокалов, сужающихся книзу. Слиту он послал сон о Саде Лорда Валентина, чудесном месте белых кустов со сверкающими перистыми листьями, сферических колючих растений на длинных стеблях и маленьких растений с тремя ответвлениями и моргающими глазами на их концах. Все они были выдуманы, и хищных деревьев среди них не было. Слит описывал этот выдуманный сад с восторгом, сказав, что, если на Замковой Горе будет такой же, ему будет приятно прогуляться по нему.

Сны приходили и к самому Валентину. Почти каждую ночь Леди, его мать, касалась издалека его разума. Ее спокойное присутствие наполняло его сны, подобно прохладному лунному свету, успокаивая его самого. Ему снились прежние времена на Замковой Горе, вспоминались дни детства, турниры, состязания в скорости и игры, его друзья Тунигорн, Элидат и Стасилейн, брат Вориакс, учащий его владеть мечом и луком, Лорд Малибор, путешествующий по городам Горы, подобно сияющему полубогу, и многое другое, поднимавшееся из глубин его памяти.

Однако не все сны были приятны. В ночь перед тем, как «Леди Тиин» достигла материка, он увидел себя идущим по берегу, пустынному и продуваемому ветрами, поросшему низким искривленным кустарником мрачного вида. Потом он пошел в глубь суши к Замковой Горе, поднимаясь к далеким, зазубренным и островершинным шпилям. Однако на пути его оказалась стена, более высокая, чем скалы Острова Сна, и эта стена была целиком из железа, в ней металла было больше, чем на всем Маджипуре. Темный и ужасный железный пояс, казалось, пересекал мир от полюса до полюса, и Валентин был по одну его сторону, а Замковая Гора - по другую. Подойдя ближе, он понял, что стена потрескивает, как будто под напряжением, и от нее идет низкий жужжащий звук, а взглянув на нее вблизи, увидел свое отражение на сверкающем металле, и лицо, которое смотрело на него с этой пугающей стены, было лицом сына Короля Снов. 

3