Замок тамплиеров

От необходимости отвечать Ульяну спасло появление хозяина дома. Это был крошечный старичок с морщинистым личиком темного цвета, напоминающим кору камфорного дерева, которое росло во дворе. Он чем-то походил на добродушного мопса-переростка. Но у старого китайца оказался неожиданно гулкий голос. Каждое сказанное им слово отражалось эхом от стен дома, и долго еще звучало, постепенно замирая. Хенг Хо был радостно взволнован.

– Ксиу, мой мальчик! – воскликнул он, не замечая Ульяну, которую почти скрывало камфорное дерево. – Я разгадал загадку манускрипта. Это великое открытие. И все так просто! Ксиу, сегодня мы будем праздновать.

«Праздновать! Праздновать!» – торжествующе повторило эхо.

– Учитель Хенг! – розовея от смущения, пролепетал Ксиу. – У вас гости. Простите, что я сразу не сказал вам об этом.

– Сегодня никаких гостей! – сказал Хенг Хо недовольным тоном. –Немедленно закажи маньхань цюаньси. Я заслужил этот императорский банкет. И не скупись! Пусть будут все сто тридцать четыре горячих блюда, сорок восемь холодных мясных и рыбных закусок, разнообразные лакомства из муки и фрукты. Мы будем пировать несколько дней.

Ксиу, молчал, не смея проявлять настойчивость. Он с мольбой в глазах оглянулся на Ульяну. Старик и юноша говорили на китайском языке, и она не поняла ни слова. Подчиняясь взгляду Ксиу, она вышла из-за дерева. Только увидев ее, Хенг Хо вспомнил о том, что этим утром посылал своего ученика в аэропорт. Он начисто забыл об этом, увлеченный разгадкой тайны рукописи, которая мучила его несколько последних лет.

– Так что же ты не сказал, мой мальчик, что это женщина, да еще такая красивая! – почти закричал Хенг Хо, разыгрывая гнев. – Ведь женщины только украшают праздник. Впрочем, ты еще юн, и ничего не знаешь об этом, не то что мы, искушенные в любви старики.

На крошечном личике Хенга Хо промелькнула хитрая гримаса, и Ульяна поняла, что старый китаец шутит. Как умеет. Чтобы показать ему, что она оценила шутку, Ульяна улыбнулась.

– Ксиу, переведи, пожалуйста, мои слова, – сказала она. – Господин Хо, вам просил передать наилучшие пожелания наш общий друг, Анжело Месси.

Личико старика сразу поскучнело. По-видимому, он не умел скрывать своих эмоций. Или не считал нужным, пользуясь привилегиями, которые дает старость.

– Благодарю, – неожиданно сказал он по-русски, показав жестом Ксиу, что не нуждается в переводчике. Говорил он, почти не разжимая губ. Ульяне на какое-то мгновение даже показалось, что он совсем не открывает рта, как будто чревовещает. Тем не менее, его голос отчетливо звучал в ее голове. Кажется, она могла бы слышать его, даже зажав уши. – При случае передай ему, что я помню о его просьбе и выполню ее. Хотя и не понимаю, зачем ему это надо. Мы тысячи лет мирно сосуществовали с людьми. К чему все менять?

Ульяна не знала, о чем говорит старик. Но на всякий случай пожала плечами, показывая, что тоже не понимает Анжело Месси.

– Учитель Хенг, – раздался робкий голос Ксиу. – Я еще с утра заказал утку и фулин цзябин. Что делать с ними?

– Маньхань цюаньси слишком долго ждать, а я голоден, – сказал старый китаец. – Думаю, что и наша гостья тоже.

– Еще как, – заверила его Ульяна.

– Тогда мы будем есть утку. В конце концов, в Древнем Китае она тоже считалась императорским блюдом. А еще, ты сказал, будут блинчики с начинкой из фулина, тутового гриба?

– Да, – кивнул Ксиу.

– Превосходно, – сказал старик.

И эхо радостно повторило: «Превосходно! Превосходно!»

– А пить мы будем чай, – заявил Хенг Хо. – Мой любимый, Дахунпао. И в этом я не уступлю.

«Не уступлю! Не уступлю!» – вторило ему эхо.

И, повернувшись к Ульяне, старик с сокрушенным видом пожаловался:

– Этот мальчик вертит мной, как захочет. Мне приходится быть строгим, если я хочу настоять на своем.

При этих словах он бросил ласковый взгляд на Ксиу. Старый китаец явно очень любил юношу, и ему плохо удавалось это скрывать.

Не прошло и пяти минут, как все блюда уже стояли на низеньком столике, установленном во внутреннем дворе под камфорным деревом. Хенг Хо ел с завидным аппетитом, Ульяна, в которой при виде поджаренной, источающей пряный аромат утки проснулся зверский голод, тоже. Ксиу часто подкладывал им на тарелки кусочки, которые исчезали почти мгновенно. Сам юноша ел мало, пытаясь поддерживать разговор, который был бы интересен всем. Сначала ему это плохо удавалось, но, насытившись, Ульяна начала задавать вопросы, и беседа оживилась.

– Мне нравится ваше камфорное дерево, – сказала она. – Но почему именно оно? Насколько мне известно, символами Пекина… прошу прощения, Бэйцзина… считаются туя восточная и софора японская.

– А многие жители Бэйцзина предпочитают высаживать в своих двориках гранатовое дерево, – заметил Ксиу. – Но учитель Хенг выбрал камфорное, потому что оно считается праматерью древнего рода, к которому он имеет честь принадлежать.

– Праматерью? – удивилась Ульяна. – То есть ты хочешь сказать, что камфорное дерево родило предков учителя Хенга?