Замуж за барристера

— Ты понимаешь, сколь тяжкое обвинение сейчас предъявляешь Эшли? — строго спросила она. Эмили фыркнула.

— Джозеф предупреждал, что ты не поверишь, пока они не раздобудут доказательства, — заявила она, — но почему-то же ты усомнилась в страданиях нашего героического братца. Может, найдешь в себе смелость принять и продолжение этой истории? Вернее, ее начало.

Элизабет в сильнейшем волнении поднялась с кровати и прошлась по комнате. Неужели об этом и говорил Энтони, когда поставил под сомнение искренность поступка Эшли? Неужели и у него были подозрения в розыгрыше им спектакля, но по какой-то причине он не стал делиться ими с Элизабет? Как сказала Эмили: в отсутствие доказательств? Выходит, он боялся, что она ему не поверит?

И, кажется, был прав?

Как легко Эмили согласилась с Джозефом, презрев родственные узы и без единого колебания встав на его сторону. А Элизабет привычно продолжала искать доводы в пользу Эшли, а не Энтони. Не из-за этого ли любимый не знал покоя, подозревая ее в чувствах к кузену, которых никогда не было?

Не знавший отца, рано потерявший мать, ненавидимый и едва не забитый насмерть братом, Энтони, вероятно, не представлял, что такое настоящая семья, а потому не понимал причины, по которой Элизабет так цеплялась за родственные связи. После смерти мамы им с отцом и сестрой пришлось стать единым целым, чтобы пережить это несчастье. Когда сгинули тетя Маргарет с мужем, они приняли в свой круг Эшли, помогая ему смириться с бедой и почувствовать, что он не один в этом мире. Он тоже стал частью одного большого сердца Уиверов, и разбить его было страшно и больно. И потому Элизабет так цеплялась за любое оправдание Эшли, не желая новых потерь и боясь их принимать.

Но если эта самая часть оказалась с червоточинкой…

Черт с ними, с терзаниями! Элизабет должна была знать правду!

— Какие вам нужны доказательства? — так решительно спросила она, что Эмили уставилась на сестру, как на какую-то диковинку. — Вряд ли Эшли ведет дневник, где подробно расписывает все свои злодеяния. Хотя, если хочешь, можем попробовать поискать.

Эмили тряхнула головой, явно сомневаясь, что правильно расслышала сестру.

— Ты… предлагаешь обыскать личные вещи Эшли? — изумленно спросила она. — И даже… составишь мне в этом компанию? Лиззи, я ушам своим не верю!

Не желая обсуждать не самое праведное решение в своей жизни, Элизабет демонстративно посмотрела на часы.

— У нас есть минут сорок, пока снотворное будет действовать наверняка, — предупредила она. — Потом придется оправдываться, и я очень сомневаюсь, что нам с тобой это удастся.

Эмили соскочила с кровати и повисла у Элизабет на шее.

— Ты чудо, Лиззи! — воскликнула она и, схватив ее за руку, поволокла сестру к комнате Эшли. По дороге кратко рассказала о встрече их кузена с возможным ловцом бродячих собак и о бесплодных на сегодняшний день попытках Джозефа найти хоть какие-то данные о том.

— Надо просмотреть все газеты, какие найдутся у Эшли, — объясняла свой план Эмили. — Были ли там объявления от подобных охотников. Или, может, телеграмма попадется: как-то же они должны были общаться. Ну, если, конечно, такой человек действительно существовал, — немного сконфуженно добавила она.

Элизабет одобрила идею, однако, бестолково открыв и закрыв несколько ящиков секретера Эшли, неожиданно поймала за хвост другую идею и достала с платяного шкафа коробку, где кузен хранил визитные карточки.

Ему не нравилась традиция безразборного навязывания своих контактов, и потому место в его бумажнике занимали карточки лишь самых важных персон, а остальные пылились в той самой коробке, которую с определенным трудом сняла с высоты Элизабет.

Зато ее усердие было немедленно вознаграждено, потому что на самом верху внушительной картонной стопки лежала неказистая сероватая карточка с надписью: «Т.Б. Кейн. Отлов и уничтожение животных, птиц, гадов».

Далее был указан адрес, по которому к охотнику стоило обращаться.

Элизабет сжала карточку в руке и возвратила коробку на прежнее место.

Глава сороковая: Доверие (продолжение)

В себя привела едкая фраза Джозефа:

— Ты не доверяешь ей?

Нет, Энтони не жаловался на непонимание Элизабет, на ее предпочтение кузена и на собственную оголтелую несдержанность. Он вообще с самого возвращения из Ноблхоса не проронил ни слова и мог только догадываться, из чего Джозеф сделал подобный вывод.

— Я не доверяю ему! — бухнул Энтони, как будто младший товарищ присутствовал при их с Элизабет ссоре и имел представление, о чем он говорит.

Джозефа, однако, подобный ответ не смутил.

— А выглядит так, будто ей, — заметил он, ковыряя вилкой в тарелке и не глядя на Энтони. — А она, между прочим, отказала Ходжу еще в Торквее, когда твои шансы на ее расположение не стоили и выеденного яйца!

Энтони вздрогнул, не веря, впился в Джозефа взглядом. Тот пожал плечами, но продолжать не стал.

Впрочем, большего Энтони и не было надо.