Замуж за барристера

— У вас утомленный вид, — Энтони наконец дождался любимую и, крепко взяв ее за руку, усадил на софу рядом с собой. — Быть может, вам стоит хотя бы часть забот поручить горничным и немного подумать о себе? Наверняка вы в последние дни даже на улицу не выходили! Кому будет лучше, если вы сляжете вслед за своим подопечным, Элизабет?

Она устало повела плечами.

— Я надеялась, что микстура доктора Харви поможет, — пожаловалась она, прислонившись к его плечу и опустив на него голову. — Но Эшли по-прежнему плохо себя чувствует. Я не знаю, что делать. Черити так распереживалась из-за этой собаки, что едва не навредила себе и теперь по распоряжению доктора Харви совсем не встает. Папа все время с ней: только иногда заглядывает к Эшли спросить, как тот себя чувствует. Эшли бравирует, что все в порядке, а сам мается. Как я могу его оставить? Он решит, что мы все его предали, — и это после того, как он рискнул ради нас жизнью?

Энтони стиснул зубы, давя очередной накативший приступ ненависти. Слова Элизабет о Черити вдруг родили мысль о том, что этим своим спектаклем Ходж наверняка рассчитывал славно напугать ее, и лишь добрая воля Всевышнего уберегла в тот день миссис Уивер от этой злосчастной прогулки. Ходжу никак не нужен был конкурент в борьбе за обладание Ноблхосом, и он был бы счастлив, потеряй Черити от испуга ребенка.

А Элизабет носится с этим мерзавцем, да еще и изводится по его душу!

Он обнял ее за плечо, коснулся губами волос.

— Если он думает о вас столь же хорошо, сколь вы о нем, никогда так не решит, — рискнул Энтони начать наконец разоблачение лжегероя, однако Элизабет так горько вздохнула, что ему пришлось вновь замолчать.

— Вы же лучше всех знаете, Энтони, как все было на самом деле, — напомнила она. — После бала я совсем разочаровалась в Эшли и едва его выносила. И потому сейчас мне так больно и стыдно и я вдвойне хочу загладить свою вину пред ним!..

Быть может, пророни Элизабет хоть одну слезинку, и Энтони в очередной раз отложил бы этот разговор до лучших времен. Но ее страдания гнали вперед, вынуждая пренебрегать осторожностью.

— Вам нечего заглаживать, Элизабет! — жестче, чем хотел бы, проговорил Энтони. — Ваш кузен на балу вел себя как мерзавец, и ваше отношение к нему после его злоупотребления своим положением было много лучше, чем он того заслуживал. И то, что он сцепился с собакой для вашей с мистером Уивером защиты, отнюдь не искупает его предыдущего поведения!

Элизабет напряглась.

— Я понимаю, что вам не за что его любить, Энтони… — мягко проговорила она, очевидно, желая примирить жениха с действительностью, но тем самым только сильнее распаляя его.

— A вам?! — не позволил он ей договорить. Разжал объятия, поднялся с софы, вызывающе глядя на Элизабет. — Вам есть, за что его любить? Он не меня оскорбил своими поползновениями: я мужчина и имею возможность защищаться! Он унизил вас

— леди и свою сестру — ту, которую обязан превозносить хотя бы из родственных чувств и из признательности к мистеру Уиверу! И в его последнем поступке я мог бы разглядеть рождение этой самой благодарности, если бы нашел хоть один повод убедиться в его искренности!

Элизабет тоже поднялась.

— Что вы имеете в виду? — непонимающе спросила она. — Что Эшли притворяется больным, чтобы держать нас с отцом на коротком поводке? Мне показалось, именно на это вы снова и снова намекаете?

— Но вы, разумеете, верите ему, а не мне! — закусил удила Энтони. — Не в первый раз, мисс Уивер, — очевидно, я уже должен привыкнуть к этому?!

Элизабет чуть отступила назад. Вздернула подбородок. Поджала губы.

— Значит, я зря надеялась, что вы простили мне ту ошибку, Энтони? — напряженно спросила она, но это были совсем не те слова, что могли сейчас его отрезвить. — Сколько раз мне еще нужно извиниться, чтобы добиться вашего снисхождения?

— Нужно ли оно вам, мисс Уивер? — забивая очередной гвоздь в крышку собственного гроба, спросил он. В душе вовсю бесились демоны, выпуская — один за другим — предыдущие страхи и плескаясь в бьющей фонтаном ревности. — Если у вас теперь новый герой? Прекрасный и благородный джентльмен, который никогда вас не оставит ради собственных амбиций и не потребует доказательств вашей любви?!

Где-то внутри зазвенела разбившаяся вдребезги мечта, и Энтони почти ощутил жгучую боль от неминуемой пощечины — единственного соразмерного ответа за подобную грубость.

Но Элизабет только опустила голову и несколько раз коротко вздохнула.

— Вы говорили, что любите меня уже пятнадцать лет, Энтони, — глухо и разочарованно произнесла она. — А сами абсолютно меня не знаете!

С этими словами она просто развернулась и покинула гостиную.

И, кажется, дала понять, что ему больше нет места в ее жизни.

Глава тридцать девятая: Доверие

Элизабет с трудом дождалась, когда Эшли заснет. Конечно, она поступила не слишком честно, подсыпав ему в чай снотворное, но небольшая доза никак не могла навредить состоянию больного, а Элизабет обязана была выяснить правду, пока из чувства благодарности не разрушила свое счастье.