Замуж за барристера

— Вы не можете испортить то, смыслом чего являетесь, — чуть сдавленно признался он, стараясь только не поддаться вновь ее очарованию и не выпустить на волю столь неуместную страсть. Но как же хотелось покрыть нетерпеливыми поцелуями ее руки, ее милое озабоченное лицо, ее губы, будто нарочно чуть приоткрытые в надежде свести его с ума, чтобы убедиться, что за эти восемь дней ничего не изменилось! Откуда только опять взялась эта изводящая ревность? Казалось, после бала и столь безоговорочной победы над Ходжем та умерла навеки, и Энтони чувствовал небывалое облегчение и спокойствие, уверенный, что Ходж ему больше не соперник. И вот — будьте любезны! Одно-два теплых слова Элизабет в адрес кузена — и ревность снова заскреблась острыми когтями, растравляя душу и не давая дышать полной грудью. И с осторожностью обратившаяся к Элизабет горничная еще добавила ревности пищи.

— Мисс Уивер, мистер Ходж очень хочет вас видеть!

Элизабет неохотно, но без единого колебания освободилась из объятий Энтони и извинилась за необходимость его покинуть. Ему оставалось лишь спешно попрощаться и выспросить позволения навестить ее завтра. И отправиться в Кловерхилл с неясным, но очень настойчивым предчувствием очередного испытания.

И оно его не обмануло.

Глава тридцать восьмая: Ссора

На следующий день Энтони прождал Элизабет в холле Ноблхоса почти час, прежде чем она смогла уделить ему несколько минут.

— У Эшли начался жар, — с очевидным чувством вины перед ним и еще большим — перед кузеном — выдохнула она, — я не могу его оставить. Он по-прежнему никого не подпускает к себе, и я боюсь, что в мое отсутствие может произойти худшее.

Какой у Ходжа начался жар, Энтони, пожалуй, знал лучше всех: он от этого жара заживо сгорал каждую ночь и не сомневался, что Ходж уже прикидывает, где проведет медовый месяц с Элизабет.

— Вы и теперь потакаете его ребячеству и отказываетесь пригласить для осмотра доктора Харви? — сквозь зубы процедил он. — А если худшее действительно произойдет, будете всю жизнь винить себя в недосмотре?

Элизабет опустила голову и безвольно сложила руки на юбке.

— Скажите, как мне поступить, Энтони, — попросила она. — Эшли предупредил, что не потерпит позора, коим считает обращение к доктору, и уйдет из дома, даже если это будет последним, что он сделает. Какое из этих зол меньшее? Какое мне выбрать?

От ее боли ему тоже стало больно. Ревность уступила место самой светлой жалости, и Энтони привлек любимую к себе, стараясь хоть как-то поддержать.

— Давайте я сам поговорю с доктором Харви, — предложил он. — Опишу ему симптомы недомогания вашего кузена и, возможно, он и на их основании сумеет поставить диагноз и прописать лечение.

— Вы окажете всем нам очень большую услугу, Энтони, — приняла его помощь Элизабет. — Я бы сама сходила к нему, но боюсь отлучаться слишком надолго. Вот и с вами не могу побыть столько, сколько хочется. Надеюсь, Эшли скоро поправится и все станет как прежде.

Энтони подумал о том, что болезни, подобные одолевшей Ходжа, неизлечимы, а вслух пообещал обернуться как можно скорее. Однако распрощаться с доктором Харви не торопился, рассчитывая получить от того исчерпывающую информацию.

— Жар на четвертый день? — удивился доктор. — Всяко, конечно, в жизни бывает, но я бы решил, что это никак не связано с предыдущими травмами. К сожалению, не могу сказать, насколько серьезными те были…

Энтони кивнул, прикидывая, как лучше сформулировать вопрос, который он собирался задать доктору Харви, но тот опередил его.

— Если вы спросите меня, то я, не имея возможности осмотреть пострадавшего, решил обратиться к убитой собаке, — сказал он. — На ее зубах или когтях должна была остаться человеческая плоть, и по ее количеству я хотел составить хотя бы приблизительное мнение о серьезности ран мистера Ходжа. Но моим надеждам не суждено было оправдаться…

— Подозреваю, что несчастный пес был чист перед людьми, как стеклышко? — напрямик спросил Энтони и поймал удивленный взгляд доктора Харви.

— Я видел окровавленного мистера Ходжа, — словно пытаясь убедить самого себя в чем-то элементарном, проговорил доктор Харви. — Издалека, правда, но сомнений в его схватке со зверем быть не может! Понимаете, мистер Рид, пасть у собаки была красной от крови, а вот зубы — без единого ошметка содранной кожи. Я не знаю, что и думать!

— Кажется, я знаю, — невесело усмехнулся Энтони. — Есть у вас, доктор, какая- нибудь микстура, способная заставить нашего больного показать свое истинное состояние?

— Вы имеете в виду слабительное? — озадаченно уточнил доктор Харви. — Но в случае истинного недомогание это может быть весьма опасно.

— Вы страшный человек, доктор, — хмыкнул Энтони, представляя себе это зрелище, — но я не хочу портить вашу репутацию подобной дурной услугой. Давайте лучше какое-нибудь самое что ни на есть проверенное снадобье, а мы поглядим, как быстро оно подействует.

Доктор Харви улыбнулся.

— Если бы у меня было такое средство, мистер Рид, я стал бы величайшим ученым на свете, — заметил он. Энтони понимающе кивнул.