Замуж за барристера

— Не суть, — отозвался он. — Главное — чтобы в его действие поверила мисс Уивер. И сама начала сомневаться в искренности своего кузена.

Не самый, конечно, лучший план, но большего Энтони покуда позволить себе не мог. До тех пор, пока Элизабет была уверена в непогрешимости Ходжа, никакие его намеки на обратное не возымели бы должного действия. Поэтому Энтони, заручившись поддержкой доктора Харви, пообещал Уиверам, что принесенная им микстура поставит мистера Ходжа на ноги за какие-нибудь пару ночей. За это время он надеялся разыскать хоть один действенный способ вывести того на чистую воду. Однако, перебирая в голове уже полученные от Джозефа сведения, находил лишь одну зацепку.

— Где он взял такую собаку?

Джозеф хлопнул глазами, пытаясь сообразить, о чем говорит старший товарищ. Энтони поморщился.

— Ну не сама же она, такая израненная, забрела в Кроукомб и бросилась на нож Ходжа, — пояснил он. — Если вы с мистером Хантером следили за ним и не видели подготовки к этой инсценировке, значит, был другой человек, который все это для него сделал. И вот если мы его отыщем, получим доказательства лжи Ходжа и сумеем избавить Уиверов от его власти.

Джозеф задумался.

— Был один мужичонка — еще до твоего отъезда — неказистенький такой, — наконец с неохотой признал он. — Они с Ходжем по ноблхосскому саду долго гуляли

— ну я и решил, что он по этим делам: вряд ли они под носом у мистера Уивера стали бы какие-то злодеяния замышлять. Я его, конечно, запомнил на случай, если где-нибудь на скачках эта же физиономия встретится, но преследовать его среди сомерсетских равнин, сам понимаешь, дело неосуществимое. Это в городе можно затеряться средь толпы, а тут все как на ладони. Он еще и на повозке был: пешком — не догонишь, верхом — не наплетешься…

Энтони кивнул, видя, что задал помощнику слишком сложную задачу, которая и профессионалу будет не по зубам. Чтобы контролировать каждый шаг Ходжа, нужна была целая команда, а таких ресурсов Энтони не имел. Оставалось лишь разгребать навороченное.

— В общем, мужичонка этот нам с тобой нужен позарез, — подвел итог он. — Давай соображать, как его разыскать. Ходж явно не первого встречного в Ноблхос приглашал. Скорее всего, по объявлению…

— Ясно! — перебил его Джозеф, даже не дослушав. — Будет тебе этот собачий охотник! Хоть из-под земли его достану! Тем более что Ходж все равно пока кровать протирает и носа из поместья не кажет!

Согласившись поручить это задание помощнику, сам Энтони остался без хоть сколько-нибудь существенного дела, ибо ремонта Кловерхилла было явно недостаточно, чтобы занягь его деятельную натуру целиком и полностью, а потому неуемное воображение сочло нужным безудержно разыграться, изводя своего хозяина очередными приступами ревности.

Энтони все понимал: Элизабет заботилась о пострадавшем родственнике, искупая тем самым несуществующую вину за его мучения. Но мысли о том, что она проводит время в комнате Ходжа, волнуется за него, ухаживает за ним, быть может, даже держит его за руку, стараясь облегчить выдуманную боль, сводили с ума, не желая отступать ни на секунду, даже в те редкие моменты, когда Лиз спускалась- таки на встречу с исправно являющимся в гости женихом и с грустными извинениями пыталась как-то оправдаться за свое невнимание к нему. Но эти ее старания лишь сильнее кипятили кровь в жилах Энтони, пробуждая такую ненависть к Ходжу, какую он в себе и не подозревал.

Но как было с ней справляться, если, проводя по полдня в Ноблхосе, он видел Элизабет лишь несущей в спальню кузена чай с лимоном или спешащей в библиотеку за новой книгой для мнимого больного? Энтони не сомневался, что Лиз не предаст, но, кажется, по-прежнему не верил, что сила ее любви к нему настолько велика, чтобы выдержать подобные невзгоды. До сих пор Элизабет восхищалась именно женихом, которому все настолько удавалось, что даже его происхождение померкло в свете этих подвигов. Могло ли ее сердце откликнуться на геройский поступок другого мужчины, который, в отличие от Энтони, вроде как рискнул жизнью ради нее и ее отца? Ответа на этом вопрос у Энтони не было, зато он слишком хорошо представлял себе, на какие подлости способен Ходж и каким образом он мог использовать то время, что Элизабет дарила ему с такой щедростью.

Много ли, на самом деле, надо было, чтобы навести на соперника новую напраслину? Неторопливо, ненавязчиво, но терпеливо и уверенно внушать Элизабет мысль о неверности выбора жениха? Лиз, как и ее отец, склонна придавать слишком большое значение родственным узам и не способна поверить в подлость близкого человека. А вот усомниться в честности Энтони вполне могла, иначе никогда не поверила бы в то, что он посватался к ней, будучи женихом другой женщины. Хватит ли его уверений в своей преданности, чтобы противостоять Ходжу теперь?

И будет ли у Элизабет желание это делать, если Энтони лишь говорил, что любит ее больше жизни, а Ходж доказал это собственным примером?