Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

При виде этого зрелища у меня закончился в легких воздух. Абсолютно сбитая с толку поведением Грейстока, я присела с ним рядом. Благо хватило ума не выпускать из рук уздечку.

– Что ищем?

– Ничего конкретного.

Ненавижу такие его ответы. Совершенно неконкретные.

– Ты следил за мной?

– С чего ты так решила? – Грейсток вглядывался в блестящее от капель пота, бледное лицо наездника.

– Стоило мне приблизиться к Шону, как ты уже тут как тут.

– Обычное совпадение. Я просто хотел с ним поговорить. Не моя вина, что он тоже был на ипподроме.

– Когда с человеком просто хотят поговорить, за ним не гоняются по всему городу. Кристофер, зачем он тебе?

– Есть предположение, что он может быть связан с нашей свадьбой, – ответил Грейсток с явным нежеланием.

У меня чуть челюсть в траву не рухнула.

– Шон? – с трудом подавила нервный смешок. – Ни за что не поверю. Он, в отличие от некоторых герцогов, не способен на подлости.

И был слепо влюблен в меня все эти месяцы.

Грейсток в ответ лишь негромко хмыкнул.

– Что ты с ним сделаешь? – спросила с беспокойством.

– Допрошу.

– А потом?

– А потом, если выяснится, что он, в отличие от некоторых герцогов, не способен на подлости, отпущу, – не отказал себе в удовольствии поддеть меня Кристофер.

– Смотри, я проверю. – Я поднялась на ноги, и он, не обнаружив в карманах беглеца ничего интересно, тоже выпрямился.

– А вот это вряд ли.

– Что значит «вряд ли»? – Воздух грозился кончиться снова.

Вместе с жизнью Грейстока.

– Я тебе уже говорил и повторю снова: тебе лучше держаться подальше от таких людей, как Купер.

– Ты имеешь в виду, от бывших любовников?

Его светлость прожег меня взглядом. Насквозь.

– От них тем более.

Равнодушно пожала плечами.

– Ну что ж, от бывших в принципе можно…

– Лори! – позабыв о трофее, рыкнул на меня Грейсток. – Может, хватит меня провоцировать? Я честно пытаюсь сдерживаться, но иногда хочется тебя убить! А иногда… – Он резко вздохнул и осекся.

– Что? – спросила, втайне злясь и на него, и на себя.

Вот зачем так долго, спрашивается, смотрю ему в глаза? И на губы, и на темную жилку, что пульсирует на шее. На резко очерченный подбородок и снова поднимаюсь к губам…

– Когда-нибудь ты меня доведешь и узнаешь, – хрипло пообещал мне Кристофер.

И тут его окликнули. К нам подбежали Одли с Кэрроллом и еще один агент, с бакенбардами, застукавший нас наутро после кошмарной свадьбы. С появлением людей Грейстока дурацкое желание стоять к нему вот так, близко-близко, и ловить его взгляд исчезло. Рассеялось наваждение, и я как будто протрезвела.

Хорды! Да я должна на него злиться! За Купера, за Джокера, за… За все, в общем. А не губы его рассматривать и не думать о том, какими они могут быть твердыми и одновременно мягкими.

Ну, все!

– Кражу лошади я тебе еще припомню, – пригрозила раздраженно и отвернулась от Грейстока.

Кристофер

– Ваша светлость, мистеру Куперу уже лучше. – В проеме приоткрытой двери показалось круглое, обильно сдобренное искусственным румянцем лицо миссис Гиббс.

– Он пришел в себя? – Кристофер нетерпеливо поднялся с кресла.

– Пришел, – кивнула секретарша и неодобрительно покачала головой. – Но выглядит неважно. Такой синяк под глазом – все лицо распухло.

– Что поделаешь, миссис Гиббс, такое бывает с любителями побегать.

Выйдя из приемной, Грейсток быстрым шагом направился по коридору, рассеянно отвечая на приветствия подчиненных. Все его мысли сейчас были сосредоточены на Шоне Купере.

Кто же знал, что тот окажется таким хлюпиком. Да, возможно, он не рассчитал силу удара, увлекся (лишь самую малость), но жокей первым решил напасть. Отсюда и результат. Воспользовавшись артефактом переноса, его сразу доставили в управление. Быстро, а главное, незаметно. Они сегодня и так привлекли достаточно внимания, журналистам на ближайшие несколько дней пищи хватит.

Лорейн же Кристофер велел ехать домой (нечего вообще было ее отпускать – из-за празднеств на улицах города было неспокойно), но она, как обычно, лишь независимо хмыкнула и потащила Одли с Кэрроллом обратно на ипподром.

Невозможная женщина.

Кристофер мысленно выругался. Пытаясь наладить с ней отношения, он совершал ошибку за ошибкой. Порой ему начинало казаться, что он вообще не создан для семьи. С Эдель было проще – она со всем безропотно соглашалась, даже когда ей что-то не нравилось. Де Морвиль всегда молчала и всегда улыбалась. Порой эта черта, слепая покорность, даже раздражала.

С любовницами вообще было легко. Когда дама начинала показывать характер, ей тут же давали отставку и заменяли другой. Благо желающих побывать в постели его светлости было немало.

Но с Ариас… С ней всегда все было иначе. Лорейн и в прежние времена отличалась несвойственной ее возрасту независимостью, а сейчас… А сейчас Кристофер не представлял, как строить с ней отношения из тех обломков, в которые семь лет назад превратилась их любовь.

Рассказывать ей правду он не собирался – пусть у нее останется светлая память о графе. Да и неизвестно, как поведет себя метка, доставшаяся Лори от отца. Не хотел рисковать.

Опасался.

Злился.