Занимательная история

Помучиться пришлось и с калькуляцией для расчета себестоимости теплоэнергии. Переоценку фондов не проводили лет десять и себестоимость выходила в десять раз ниже среднегородской. Продажа шла по трем направлениям, если для коммерсантов вокруг удавалось  ссылаться на тарифы Администрации района, то «Тепловым сетям» приходилось поставлять по тем самым расценкам пятилетней давности. Терять доходы очень не хотелось, но и подогнать расчеты к нужным показателям было затруднительно. Пришлось повесить на котельную, все, что хоть отдаленно напоминало о ее деятельности, да еще вместо газа указать использование мазута в качестве резервного топлива. Сам мазут закупался года три назад, так что документы хоть какие-то были, хотя в резервуаре отсутствовал от слова «Совсем», как бы испарился понемногу.

С грехом пополам мы наскребли нужные цифры, заодно пересчитали тарифы на воду и вместе с начальником котельной Мишей поплелись в тарифную комиссию Московской области. С третье попытки переутвердили тарифы, правда все равно до средних показателей процентов десять не дотянули, ну да решили в следующем году добить. В следующий раз о проблеме вспомнили года через три после моего ухода и просто отдали вполне себе прибыльный актив теплосетям. Пришедшим менеджерам лень было заниматься реальными делами, да и сложно, то ли дело аренду собирать.

Со стоками тоже была веселая история. Водоканал требовал уплаты в объеме потребленной воды, а у нас был древний расчет в соответствии с технологией производства, предполагающий расход в размере 50% от потребления на технологические нужды. Другого расчета не было в принципе, но и производства того масштаба также невозможно было предъявить. В итоге, после длительных переговоров в заповедной зоне парка Лосиный остров, где на фоне зданий XIX века руководство МУП «Водоканал» играло в футбол, компромиссно сошлись на 75%.

При разработке нового коллективного соглашения, предполагающего оплату в зависимости от выработки и вводившего переменную часть заработной платы, мне пришлось в роли «Вождя на броневичке» выступать перед рабочим классом 1 завода. Я слегка поплыл и спас меня Георгий Валерьевич. Соглашение все же утвердили и пару раз даже успели его применить, выплачивая более-менее приличную зарплату за счет якобы происшедшей экономии сырья, добиться которой в декларируемом объеме было в принципе нереально, но во избежание смуты Валерьич, полностью оправдывая малороссийское происхождение, заблаговременно припас эту самую экономию, а я не стал выяснять ее источники. Произошло это без какой-либо договоренности, просто по умолчанию исходя из сложившейся ситуации и сблизило нас.

Вообще много чего пришлось пересмотреть неожиданного, типа внезапно обнаруженного Николаем Юрьевичем бомбоубежища. После этого открытия он воспрянул духом, почувствовал под ногами знакомую почву, и постепенно из помощника по ГОиЧС превратился в полноценного зама по безопасности, совмещая эту должность также и с вопросами аренды. Убежище хранило массу тайн, для начала в виде припрятанных ящиков с «Рычал-су», к моменту обнаружения померзших и лопнувших, а далее уже в виде коробок с противогазами и канистрами с ртутью. Вот уж побегал он в попытках их утилизации, но все же пристроил куда-то.

У Николая Юрьевича обнаружилось крайне полезное качество. Все должности в округе до самых верхов в сфере МЧС занимали бывшие его подчиненные, причем занимаемый им в Армии пост был настолько высок и секретен, а то, что он уволился всего лишь полковников было вызвано его личной скромностью и беспорядком в системе в те годы. Скажем в подчинение у него ни одного полковника не было – одни генералы. Даже наш Георгий Григорьевич оказался не его бывшим начальником, а равным по статусу коллегой. Я с удивлением открывал в нем массу недоступных мне ранее особенностей, начиная от службы в западной группе войск и свободном перемещение по Восточной Европе на военных самолетах, до самостоятельного вывоза секретного вооружения в момент отделения Прибалтики. Он и в Чечне успел повоевать, причем на самом деле, хотя и направлялся туда с методическими целями. Кроме того, у него было пять братьев, проживающих в моем родном городе, что не могла не вызвать взаимную симпатию само по себе. Удивительно, что в первые недели мы с Михаилом относились к нему столько снисходительно, не увидев скрытых за уверенным спокойствием массы талантов.