Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Еще один мысленный эксперимент позволит показать, что популярность вампиров связана с их возможностью и желанием употреблять людей в пищу. Давайте сравним древнегреческих и древнеримских богов с современными вампирами: между ними немало общего. И те и другие нечеловечески прекрасны, они спокойно пренебрегают законами материальной реальности, могут читать мысли, для них не существует пространственных ограничений, и, наконец, они бессмертны. Античные боги не имеют ничего общего с немного скучноватой непогрешимостью христианских святых; напротив, эти боги — настоящий букет людских пороков (очень похотливы, дико завистливы, безобразно жадны). Казалось бы, все это вполне созвучно нынешней культуре потребления; отчего же тогда, в отличие от вампиров, олимпийские небожители не вызывают аналогичных симпатий публики? Возможно, дело в том, что олимпийцы не являются людоедами и не относятся к людям как к скоту. Напротив, их культурная миссия состояла в том, чтобы утвердить красоту человеческого тела и показать, каким образом человеческая природа может стать возвышенной. Их предназначением было вдохновить эпохальные изобретения — науку, философию и демократию; они стояли у истоков западной цивилизации. Поэтому они никак не вписываются в каноны готической эстетики или культа смерти.

Эволюция монстров: вампир, серийный убийца и каннибал

Вампиры и серийные убийцы

Наряду с зомби и вампирами существует еще одно действующее лицо, его иногда характеризуют как «образцовую современную знаменитость». Это серийный убийца, объект пристального общественного интереса. Об этом, в частности, свидетельствует появление нового одноименного ежеквартального журнала. Его основатель заявил: «Наше внимание сконцентрировано исключительно на серийных убийствах, ибо интерес к этой теме у публики ярко выраженный и неослабевающий»[456]. Еще одно проявление танатопатии: популярность различной сувенирной продукции и предметов искусства, связанных с серийными убийствами, вокруг которой выросла целая индустрия. Дэвид Шмид, автор работы «Прирожденные знаменитости: серийный убийца и американская массовая культура», говорит о «мощной специализированной индустрии», которая стала «определяющей чертой американской массовой культуры начиная с 1970‐х годов. Бесконечный поток фильмов, журналов, футболок, игральных карт, видео- и DVD-записей, книг, веб-сайтов, телепрограмм — все это выдвинуло фигуру серийного убийцы на первый план»[457].

Серийные убийцы четко осознают свою способность привлекать к себе внимание общественности. Филип Дженкинс, который проанализировал бум серийных убийств в начале 1990‐х в книге «Используя убийство: социальная конструкция серийного умерщвления», описывает случаи, когда серийных убийц побуждала к преступлению именно возможность стать знаменитым[458]. По мнению Шмида, у такого преступника личностная самооценка зависит от совершаемых им убийств: «я — знаменитость»[459]. Шмид считает, что бесчисленное количество фильмов на эту тему, созданных в 1990‐х — начале 2000‐х, было реакцией на возникновение культуры поклонников серийных убийц.

Собственно говоря, этот феномен возник на волне уже имеющегося массового интереса к монстрам — вампирам и зомби, следуя за которым главным героем кино- и телефильмов стал серийный убийца и/или каннибал. С точки зрения Мелиссы Розенберг, автора и исполнительного продюсера сериала «Декстер» (2006–2013), главный герой которого — эксперт судебной медицины и при этом неисправимый серийный убийца, «…напрашивается аналогия с сагой „Сумерки“»; Декстер — это «правильный» серийный убийца, он старается «обуздать своих внутренних демонов»[460]. Этот персонаж представлен в качестве своеобразного мстителя, выслеживающего и уничтожающего преступников, которых не покарал закон.