Запад

Они устроили привал под отвесным обрывом из голубой глины. Вечером прошел дождь, Беллман подстрелил утку, мальчик разжег костер, и они поужинали.

Беллман не был тщеславен.

– Я не ищу славы, – сказал он, потому что у него уже вошло в привычку беседовать с мальчиком по вечерам, после еды, несмотря на то что тот не понимал его речей.

Тем не менее будет здорово, невольно проносилось у него в голове, по возвращении домой написать статью в газету и, сидя за столом с Джули, Элмером Джексоном, Гарднером, Хелен Лотт, может быть, с учителем Филипом Уоллесом и услужливым библиотекарем, имени которого он не мог вспомнить, и, разумеется, с Бесс, рассказывать им о зверях, которых он нашел и увидел собственными глазами. Здорово будет поведать им о настоящих размерах зубов и бивней этих существ. О разнообразных звуках, которые они издают. О великолепии их чешуйчатой или мохнатой шкуры – в зависимости от того, какой она окажется. Поведать все об увиденном им чуде.

Случались ночи, когда он вспоминал Элси.

Вот Элси на корабле, который несет их в Нью-Касл: волосы развеваются, улыбка во все лицо; вся светится надеждой на то, что даст им эта новая страна.

Элси, идущая с ведром к колонке за водой. Прямая спина и энергичная походка.

Элси, принимающая ванну возле печки, вода, которой он поливает ее из кувшина, как масло, струится по коже, по бугоркам и складкам, под которыми внутри нее кувыркается Бесс.

Элси, сидящая у стола с Бесс на коленях. Элси, помогающая ему очищать выгон от камней. Элси в спальне наверху, после ужасной операции. Мистер Корлесс, топчущийся в дверях и решающийся наконец попросить свои деньги, ему очень жаль, но даже самый лучший хирург не мог бы сделать больше.

Иногда ночью, во сне, он видит себя снова вместе с ней в постели, он протягивает к ней руку и просыпается. Во сне все кажется таким реальным, что он пытается сразу же заснуть снова, чтобы опять испытать все это, побыть с ней, как это бывало в жизни.

В другие ночи он, случалось, видел ее в доме, она наблюдала, как он укладывает вещи, укладывает, укладывает, укладывает, чтобы отправиться в путешествие, уехать – он сворачивает, разворачивает и заново сворачивает одеяло, набивает вещами сумки, бросает что-то в жестяной сундучок. Он не видит ее, но знает, что она где-то здесь, чувствует, как она наблюдает за ним, и эти сборы никогда не заканчиваются – всегда оказывается, что нужно запихнуть что-то еще, и он никогда не может вовремя выехать, времени всегда не хватает. Во сне ему кажется, что где-то впереди маячит крайний срок, время, когда он должен отбыть, иначе не уедет никогда, и он испытывает отчаянное, отчаянное, отчаянное желание отправиться в путь, спешит, спешит, но от этого дело идет ничуть не быстрее, и он понимает, что вероятность того, что путешествие состоится, становится все меньше и меньше, пока не иссякает вовсе, и даже во сне он впадает в панику, чувствует, как колотится сердце, и просыпается, продолжая пребывать в отчаянии.

По ту сторону костра, однако, спал мальчик. Глаза его были закрыты. Беллман видел, как едва заметно поднимается и опускается его грудь. Над ними от легкого вечернего ветерка, дувшего с реки, качали ветвями ивы. Дыхание Беллмана успокоилось. Все в порядке. Он здесь.

Он в пути.

А потом случилось несчастье.

Они забыли одеяло Беллмана там, где ночевали накануне, неподалеку от реки, и решили вернуться за ним как можно быстрее, спустившись на лодке вниз по течению.

Шум водопада они услышали задолго до того, как достигли его.

Вода обрушивалась в каньон с высокими стенами, образуя узкое горло реки.

Беллман указал на берег, где громоздились скалистые утесы, и жестами дал понять, что нужно обогнуть их, неся пирогу на себе, но мальчик, тоже жестами, изобразил уверенность, что сможет провести лодку через водопад. И Беллман согласился. Потому что он наблюдал за мальчиком не первый день, и ему казалось, будто тот может сделать все, что захочет, – узкое каноэ повинуется, что бы он ни велел ему сделать. Но когда пенная волна подняла лодку на свой гребень, Беллман увидел, что та опрокидывается и все его вещи вылетают из нее. Жестяной сундучок рухнул в темную бурлящую воду, крышка открылась, и все содержимое, вывалившись, погрузилось в ревущий поток.

Когда они выплыли на тихую воду, Беллман схватил мальчика за плечи и тряхнул его. То был первый раз, когда он обратил на него свой гнев. Он кричал, что от парня никакого толку, а потом тяжело опустился на землю, чтобы обозреть печальный итог их крушения, но тут выяснилось, что почти ничего не пропало.

Пирога была цела, и весло застряло в расщелине между двумя утесами чуть ниже по берегу. Вещи Беллмана плавали в спокойной воде у подножия водопада или лежали на дне, просвечивая сквозь нее.

– Ну, – сказал он, – думаю, на этот раз нам повезло.