Запад-36

В положенный час из леса нестройными рядами стали появляться толпы сдающихся. Немного отдалившись от линии леса, они напоказ садились на пятую точку, ожидая дальнейших действий от недавнего противника. Вышедшие из леса волыняне были в основном безоружными – видать, поделились со своими земляками, решившими идти на прорыв. Долго им ждать не пришлось. К сдающимся стремительно приблизились смоленские пехотинцы, выстроившись в компактные колонны поротно. Войска, набившие в таких делах руку на литовцах, быстро сбивали сдавшихся в организованные отряды и направляли в лагерь.

Подавшиеся в бега волыняне, пройдя насквозь лесной массив, внезапно обнаружили с двух краев обширной поляны ровные ряды вражеской пехоты. Не соврал, значит, тот громогласный посланник смоленского князя! Пехотинцы мерным шагом, отсчитываемым ударами барабанов, тут же стали надвигаться на обнаружившегося противника. Вынырнувшие из зарослей волыняне в растерянности замерли. Началось спонтанное накапливание сил, все подходящих из глубин леса.

– Бежим все разом напролом! – послышалась чья-то уверенная команда из задних рядов, словно по мановению волшебной палочки сдвинувшая и приведшая всех разом в движение. И вся эта многотысячная толпа с оглушительным криком «Волынь!» резво рванула в прорыв.

Смоленские войска сразу остановились. Стрелки, повинуясь командам, принялись бить по площадям. Одновременно из пехотных построений выглянули жерла пушек. Еще несколько мгновений – и они жахнули, разразившись в накатывающую толпу чугунной картечью.

Как результат, до позиций кривицких войск, задыхаясь, добежало не более одной трети рискнувших ринуться в этот смертельный забег. Пехотные прямоугольники ощетинились пиками. Беглецы, смешавшись с линией войск, ежесекундно тая в своей численности, растекались по интервальным проходам, оставленным между ротами. Пройти это кровавое сито и затеряться в лесах смог лишь каждый десятый, остальные – попали в плен или погибли.

Все эти разборки с многочисленным волынским ополчением, отсутствие ратьер из-за отстающих грузовых дощаников не позволили мне подойти к Владимиру-Волынскому раньше сбежавшего туда Василько. Ну да ничего страшного! На военном совете было принято решение не спешить, первым делом следовало обеспечить безопасность своей главной речной коммуникационной артерии. Исполняя это решение, судовые рати гребного флота повернули обратно на Пинск.

Глава 11

Параскева Брячиславна, вот уже восемь месяцев находящаяся в тягости, с нетерпением ждала появления на свет Божий своего первенца. Муж четвертый месяц был на войне, но присылаемые им в столицу письма вместе с вестовыми гонцами раз за разом сообщали о славных победах русского оружия над язычниками. Глашатаи, точнее политруки, собирали смоленский люд на городских площадях и говорили внемлющему им народу о новых великих победах ратей Смоленской Руси, ведомых твердой государевой рукой. Заслышав эти славные вести, народ неизменно и бурно ликовал. Салютовали из крепостных пушек, люди гуляли по нескольку дней кряду, будто отмечая большой церковный праздник.

Все это время в управлении государством Параскева не принимала ровным счетом никакого участия. Удивительно, но даже в отсутствие ее мужа продолжали исправно работать столичные государевы службы и управления, как-то координирующие свою деятельность с походной ставкой государя.

Внезапно, словно порыв ветра, в комнату ворвалась молодая служанка Залита.

– Государыня! По дороге от Гнёздова идут толпы литовцев!

– Что?! Как?! Откуда?! – перепуганно всполошился женский коллектив, состоящий из служанок и боярынь, собранный вместе в светелке. Им почему-то подумалось, что это на Смоленск надвигаются литовские войска. Успокоить раскудахтавшийся курятник смогли лишь срочно вызванные в терем помощники смоленского наместника Перемоги Услядовича. Взволнованным женщинам объяснили, что к Смоленску под охраной ополченцев подходят всего лишь первые колонны полоняников, ничего страшного и опасного в этом нет.

Женское любопытство пересилило страх и осторожность – все обитатели женской половины терема дружно, во главе с самой государыней, изъявили желание посмотреть на полоненных язычников. Под охраной десятка телохранителей и двух десятков пехотинцев, по причине ранений и увечий выбывших из строя, но продолжающих выполнять посильную работу по охране княжеской резиденции, теремные затворницы выметнулись на городские улицы, под завязку запруженные любопытствующими обывателями.