Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология

Сенуччо мой! Страдая одиноко,[47]
Тобой покинут, набираюсь сил:
Из тела, где плененным, мертвым был,
Ты, гордый, поднялся в полет высоко.

Два полюса зараз объемлет око,

Дугообразный плавный ход светил;
Зришь малость, что наш кругозор вместил,
Рад за тебя, скорблю не столь глубоко.

Скажи, прошу усердно, в третьей сфере

Гвиттоне, Чино, Данту мой поклон —
И Франческино; прочим — в равной мере.

А Донне передай, сколь удручен,

Живу в слезах; тоска, как в диком звере;
Но дивный лик, святыня дел — как сон.

CCLXXXVIII

Моих здесь воздух полон воздыханий;
Нежна холмов суровость вдалеке;
Здесь рождена державшая в руке
И сердце — зрелый плод, и цветик ранний;

Здесь в небо скрылась вмиг — и, чем нежданней,

Тем все томительней искал в тоске
Ее мой взор; песчинок нет в песке,
Не смоченных слезой моих рыданий.

Нет здесь в горах ни камня, ни сучка,

Ни ветки или зелени по склонам,
В долинах ни травинки, ни цветка;

Нет капельки воды у ручейка,

Зверей нет диких по лесам зеленым,
Не знающих, как скорбь моя горька.

CCLXXXIX

Свой пламенник, прекрасней и ясней
Окрестных звезд, в ней небо даровало
На краткий срок земле; но ревновало
Ее вернуть на родину огней.[48]

Проснись, прозри! С невозвратимых далей

Волшебное спадает покрывало.
Тому, что грудь мятежно волновало,
Сказала «нет» она. Ты спорил с ней.

Благодари! То нежным умиленьем,

То строгостью она любовь звала
Божественней расцвесть над вожделеньем.

Святых искусств достойные дела

Глаголом гимн творит, краса — явленьем:
Я сплел ей лавр, она меня спасла!

CCXCII

Я припадал к ее стопам в стихах,
Сердечным жаром наполняя звуки,
И сам с собою пребывал в разлуке:
Сам — на земле, а думы — в облаках.

Я пел о золотых ее кудрях,

Я воспевал ее глаза и руки,
Блаженством райским почитая муки,
И вот теперь она — холодный прах.

А я, без маяка, в скорлупке сирой

Сквозь шторм, который для меня не внове,
Плыву по жизни, правя наугад.

Да оборвется здесь на полуслове

Любовный стих! Певец устал, и лира
Настроена на самый скорбный лад.

CCCII

Восхитила мой дух за грань вселенной
Тоска по той, что от земли взята;
И я вступил чрез райские врата
В круг третий душ.[49]

Сколь менее надменной

Она предстала в красоте нетленной!

Мне руку дав, промолвила: «Я та,
Что страсть твою гнала. Но маета
Недолго длилась, и неизреченный

Мне дан покой. Тебя лишь возле нет, —

Но ты придешь, — и дольнего покрова,
Что ты любил. Будь верен; я — твой свет».

Что ж руку отняла и смолкло слово?

Ах, если б сладкий все звучал привет,
Земного дня я б не увидел снова!

СССХ