Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология

Последний мрак, прозренья знаменуя,
Под веками сомкнется смертной мглою;
Пробьет мой час и, встреченный хвалою,
Отпустит душу, пленницу земную.

Но и черту последнюю минуя,

Здесь отпылав, туда возьму былое,
И прежний жар, не тронутый золою,
Преодолеет реку ледяную.

И та душа, что бог обрек неволе,

Та кровь, что полыхала в каждой вене,
Тот разум, что железом жег каленым,

Утратят жизнь, но не утратят боли,

Покинут мир, но не найдут забвенья,
И прахом стану — прахом, но влюбленным.

Наслаждаясь уединением и учеными занятиями, автор сочинил сей сонет

Здесь у меня собранье небольшое
Ученых книг, покой и тишина;
Моим очам усопших речь внятна,
Я с мертвыми беседую душою.

И мудрость их вседневно правит мною,

Пусть не всегда ясна — всегда нужна;
Их стройный хор, не ведающий сна,
Сон жизни полнит музыкой немою.

И если смерть великих унесла,

Их от обиды мстительной забвенья
Печать — о, славный дон Хосеф![111] — спасла.

Необратимые бегут мгновенья,

Но всех прекрасней те из их числа,
Что отданы трудам блаженным чтенья.

На смерть графа Вильямедианы

Оплачь его, изгнанница Астрея,[112]
Он был недолгим гостем в жизни дольной;
Перо и речь он отдал мысли вольной
И, слову жизнь даря, играл своею.

Он лебедь был, и, с ветром спорить смея,

Дивил он песнью дерзкой и крамольной.
Не ведал он, что смерть тропой окольной
Шла с каждым звуком песни все быстрее.

Записывай же злое назиданье

Своею кровью, что на ране стынет,
Тебя навек безмолвью обрекая:

«Кто сердце выскажет, тот сердце вынет.

Где речь — вина, немотство — наказанье.
Я не молчал — и молча умираю».

О том, что происходило в его время, Кеведо рассказывает в следующих сонетах

I

Четыре сотни грандов круглым счетом;
Титулоносцев — тысяча и двести
(Что за беда, коль кто-то не на месте!)
И брыжей[113]

миллион, подобных сотам;

Нет счету скрягам, подлипалам, мотам,

Побольше их, чем сладких слов у лести;
Тьмы стряпчих, чья стряпня — погибель чести,
Беда и горе — вдовам и сиротам;

Иезуиты, что пролезут в щелку, —

Все дело в лицемерье и в расчете;
И месть и ненависть — за речью лживой;

Немало ведомств, в коих мало толку;

Честь не в чести, но почести в почете;
Вот образ века, точный и правдивый.

II