Записки арбатской старухи

Инна была красивая высокая девушка, очень решительная в своих мнениях по всем вопросам. Ее отец был авиационный генерал, командовавший каким-то большим подразделением, а мать — учительница младших классов. Семья жила в военном городке под Архангельском и надеялась, что Инна приедет туда после окончания института. Но Инна хотела независимости и свободы и выбрала Сахалин. Свободу она понимала в расширительном смысле, включая нежелание что-то делать в нашем домашнем быту.

Накануне 1 сентября все учителя собрались в школе. Состоялось знакомство с новенькими. Школа в Катангли была «развивающаяся» из 7-летки в 10-летку. В год моего приезда она доросла до 9-го класса. Стало понятно, почему нас столь упорно загоняли в эту дыру — хотели усилить преподавательский коллектив московскими выпускниками. Мне дали всю биологию, а также химию — в последнем классе. Кроме того, была еще вечерняя школа, где я вела химию. Получилось полторы нагрузки, и я стала думать, как справиться.

Директором школы была молодая женщина Людмила Викторовна, присланная на Сахалин по партийной линии для укрепления школы. По специальности она была химиком, и мы с ней делили химию. Л. В. мне очень нравилась своим спокойным рассудительным характером, и я любовалась тем, как она умела ладить с женским коллективом, в котором случались взрывы. Директриса тоже ко мне хорошо относилась и была тем человеком, с которым можно было посоветоваться. Л. В. была совсем не похожа на партийного функционера, она отличалась кустодиевской красотой, очень ярко и красиво одевалась. Незадолго до моего приезда она вышла замуж за человека, освободившегося из лагеря, бывшего офицера. После отсидки по 58-й он оставался на поселении и работал мастером на буровой.

В школе было относительно мало учеников, у нас не было параллельных классов. Самые многочисленные были 4 и 5 классы по 40 человек, потом число учеников постепенно снижалось. В вечерней школе старшие классы были тоже малочисленны. Меня назначили классным руководителем в 7-й класс. В целом мы с ними ладили. Я пыталась рассказывать им про Москву, Кремль, исторические события, но быстро убедилась, что они это все не воспринимают, т. к. воочию не видели ничего. Поэтому я быстро переключилась на животных с упором на их поведение и нашла взаимопонимание. Многие мальчики ходили с отцами на охоту и хорошо знали повадки зверей и птиц, а у одного была своя собачья упряжка.

После начала учебного года у нас с Инной установился определенный режим жизни. У И., как у словесника, были первые уроки, она вставала рано и убегала в школу. У меня были 4–5-е уроки, я имела время готовиться к урокам дома. В школе у меня был большой перерыв между уроками в дневной и вечерней школе. Я успевала проверить тетради, заполнить все бюрократические бумаги (их было предостаточно) и подготовиться к встрече с вечерниками. Последнее было, пожалуй, самое ответственное. В старших классах школы учились те, кто собирался в ВУЗ. В Хабаровске был Политехнический институт с нефтехимическим факультетом и с заочным отделением. Этот институт проводил выездные сессии в Южно-Сахалинске. Для поступления на этот факультет химия была профильным предметом, и вечерники учили химию как следует, а я должна была всерьез готовиться к урокам. Я вспомнила все методические указания, которые мы неохотно учили в институте, и могу сказать, что в Катангли я научилась преподавать. На второй год после окончания десятого класса два моих ученика поступили в Политех.

Вскоре после приезда мы завели собаку. Я с самого начала хотела собаку для охраны и заказала в лагерном питомнике выбракованного щенка. Но получилось иначе: ко мне пришла делегация школьников, живущих в интернате. У них к дому прибило бураном щенка, которого ребята выкопали из-под снега и спасли. Но в интернате нельзя держать животных, и они просили усыновить щенка, прослышав, что я собиралась завести собаку. Отказать было нельзя. Ребята назвали уже щенка Джульбарс. Это была криволапая черная дворняжка с желтыми бровями и белой манишкой. Мы звали его Жулька, и он быстро привык к дому и порядку. Однажды он спас мне жизнь. Как-то, подходя к дому, я увидела, что какой-то мужик ломится в нашу дверь на крыльце. Я крикнула, чтобы он уходил, а он, видимо, обкурившись наркоты, вытащил нож и пошел на меня. Жулька подпрыгнул и повис у него на руке. Мужик орал, чтобы я убрала собаку, я орала, чтобы он бросил нож. На наши вопли выскочил сосед с ружьем и прогнал его со двора, и Жулька долго его провожал победным лаем.

Мои уроки в вечерней школе кончались поздно, я возвращалась домой в темноте. После дождей, ливших большую часть года, за исключением зимы, земля превращалась в болото. Для хождения в поселке были сделаны деревянные мостки, очень скользкие, и ходить по ним нужно было с оглядкой. В первое время меня провожал кто-нибудь из учеников, потом я уже ходила одна.