Записки арбатской старухи

В Бадхызе водятся лисы-корсаки. Шубка у них не такая богатая, как у наших лесных лис. В рыжем меху много серых волосков, особенно на хвосте. Однажды мы с лисой встретились «на узкой дорожке». Тропка шла над обрывом, свернуть было нельзя. Мы одновременно увидели друг друга и сели на землю. Я не сводила с лисы глаз и вытаскивала фотоаппарат из рюкзака. Лиса с любопытством смотрела на мои движения, а когда я поднесла аппарат к глазам, она прыгнула, перевернулась в воздухе на 180 градусов и удрала.

Мы ездили в впадину Ер-Ойландуз. Земля там ярко-желтая из-за высокого содержания железа. Весной пустыня «цветет»: склоны покрыты сплошным ковром маков. Когда идешь по дну впадины, по обе стороны поднимаются крутые склоны высотой до 300 м, а над ними — далекое светло-голубое от жары небо без единого облачка. На небе неподвижно зависает пернатый хищник, высматривая добычу. Если долго смотреть, можно дождаться, как он камнем падает вниз, значит, кого-то высмотрел. Впадина заставляла вспоминать «Затерянный мир» Конан-Дойля, и казалось, что в зелени прячутся допотопные звери. И действительно, вылез из кустов любопытный варан, потомок древних ящеров. Мы кинулись к нему с фотоаппаратами, но он приготовился защищаться и, пугая нас своим раздвоенным языком, снова скрылся. Трудно даже было представить, что это буйство растительности и ярких красок исчезнет через несколько дней, останется только выгоревшая желтая растреснувшаяся земля засоленной пустыни. Много позлее, когда я была в Сахаре, вспоминала Ер-Ойландуз: такая же ожелезненная желтая почва под бледно-голубым небом.

Весенняя пора в Бадхызе пролетает быстро, на глазах зеленый ковер холмов светлеет, желтеет, темные пятна фисташковых крон сильнее контрастируют с окружением. Наши объекты прячутся в почву и замирают (летняя диапауза) до осени или до следующей весны. А мы возвращаемся домой с «уловом» и начинаем обрабатывать материал, вспоминая этот удивительный край империи.

Судьба перебросила меня от жаркой пустыни к полярной. Собираемся туда же с другой компанией. Наша цель — Мыс Челюскин, самая северная оконечность материка на земном шаре. На северной окраине материка — полярная пустыня. Никто из нас еще не видел полярную пустыню. Большая часть группы уже имеет опыт экспедиционной работы в высокой Арктике. А новичков только двое — я и Виктор Викторович Мазинг, профессор Тартуского университета, геоботаник. Само путешествие в Арктику — целое приключение. Мы присоединились к ленинградским ботаникам, которые имели специальное финансирование Академии Наук для изучения природы Арктики. Все встретились в Москве и оттуда улетели в Хатангу. По дороге останавливались в Амдерме: это — военный городок с аэропортом, прилепившийся к высокой скале. Мрачные одинаковые дома под свинцовым небом. Никакого солнца, несмотря на июль. А Хатанга напомнила мне рассказы Джека Лондона о Клондайке. Все городские постройки имеют временный вид, достаточно потрепанный. Особенно ужасно выглядят улицы, которые даже трудно назвать улицами. Это скорее промежутки между рядами домов, с ухабами, ямами, заполненными жидкой грязью. А по ним ездят на вездеходах, приспособленных для болотных местностей. Ни одной легковой машины я не видела. Под стать городу его жители — мощные северные мужики, приехавшие на заработки, в куртках-алясках или просто в телогрейках. Мы тоже надели теплые куртки и меховые шапки, а на ноги — высокие резиновые сапоги, чтобы переходить улицы. В Хатанге мы должны были дождаться вертолета на Челюскин. Ждать пришлось несколько дней, чтобы сформировали вертолетный рейс. Кроме нас, летели строители с бульдозером, которых нужно было высадить по дороге в лагере геологов. Потом мы начали «ждать погоду». У нас было достаточно ясно, а на Челюскине сплошная облачность с осадками. Мы жили в гостинице, ели в городской столовой, где всегда толпился народ, висели клубы папиросного дыма и громкая разноголосица с матерком. Сходство с Клондайком поразительное, я все время оглядывалась по сторонам, ища взглядом Смока и Малыша. Мы заказывали «оленину на ребрышке» — северное блюдо, довольно вкусное. Делать было нечего, мы ходили вдоль речки Хатанги по высокому берегу, относительно сухому, и рассказывали друг другу последние прочитанные повести в литературных журналах.