Записки арбатской старухи

В Рождественскую ночь взрослые уходили в церковь, оставались только Шура и бабушка Дарья. Шура плохо переносила духоту в церкви и падала в обморок. Поэтому бабушка ходила с внучкой в церковь, когда там не было службы. В пустой церкви бабушка подводила Шуру к иконам и рассказывала про святых. Мама хорошо запомнила эти рассказы и, когда мы с ней уже через много лет стали посещать церковь, она передавала мне эти рассказы и на иконах узнавала почти всех святых, зная с детства иконографию их изображения.

Перед Рождеством есть было нельзя до первой звезды. Но, если небо было облачное и звезд не видно, то бабушка Дарья говорила, что прилетит ангел и стукнет в окно, когда Христос родится. Шура сидела у окна и пальцем прогревала глазок, чтобы увидеть ангела. Потом появлялась бабушка и говорила: вот и ангел стукнул, пора ужинать и спать. Шуре так и не удавалось увидеть ангела, но бабушке она свято верила.

На масленицу пекли блины по мере прихода гостей: положено было угощать блинами, только что снятыми со сковородки. Приходили все родственники и друзья. А взрослые — Роман с Натальей и бабушка Дарья тоже ходили по очереди ко всем родственникам. За неделю нужно было обойти всех, иначе — обида. Первые блины ели дома по определенному порядку: сначала блины запивали молоком, потом сдабривали их соленой рыбой или творогом со сметаной. Детям блины пекли отдельно от взрослых, чтобы не мешали разговорам.

Особо торжественно праздновали Пасху. Дом мыли сверху донизу. Бабушка Дарья даже иконы носила на речку Корожу помыть в проточной воде. Заранее собирали яйца, накапливали творог. Для детей пост был не очень строгим, и бабушка иногда давала Шуре хлеб, намазанный сметаной, а то и кружку молочка.

Незадолго до праздника, еще по санному пути, для бабушки Дарьи запрягали лошадь, и она уезжала в Старицу за покупками. Когда Шура подросла, бабушка брала ее с собой. Шуру укутывали в платки, а сверху надевали тулуп, высокие валенки. Все равно было холодно, и бабушка время от времени спускала ее с саней на землю, чтобы она пробежалась. В Старице бабушка посещала лавки, где к ней относились с почетом и предлагали сесть. Она делала закупки в большом количестве, чтобы хватило до осени. Все это упаковывалось в мешки, грузилось на сани, и они возвращались домой уже затемно. Ехать обратно было страшновато, т. к. в округе водились волки.

В ночь перед Пасхой все уходили в церковь, бабушка готовила праздничный стол, а Шуру укладывали спать. Бабушка обещала разбудить ее, когда придут разговляться. Приходили из церкви около трех часов утра и садились разговляться за стол, уставленный пасхальными яствами. Бабушка держала слово и будила Шуру. Утром спали долго, потом принимали гостей. Их приходило много. Для детей накрывали отдельный стол, но они вскоре убегали из дома «катать» яйца: чье яйцо разобьется, тот его отдает.

Лучшим другом Шуры в детстве был ее младший дядя Андрей. Он был всего на 2 года старше Шуры, и мама вспоминала его с неясностью. Андрюша, поздний ребенок, отставал в развитии, и у него была какая-то форма эпилепсии. Поэтому он не учился и дружил с ребятами младше себя. Он рано умер, а в детстве Андрюша был ее верным товарищем, защищал от мальчишек, учил плавать.

Два раза в год в Заречье была ярмарка. Для детей это был праздник: они заранее бегали смотреть, как ставят балаганы для представлений. Во время ярмарки детей наделяли денежками, чтобы они себе купили, что хочется. Они с азартом покупали пряники и тут же их съедали, потом ждали, когда бабушка Наталья пойдет за сладостями. Бабушка Наталья обходила ряды не спеша, выбирала и складывала пряники в большой платок. В этом платке они хранились и через некоторое время высыхали, и мама с сожалением говорила, что лучше бы их съели сразу.

В 1907 г. родился Аркаша, а в 1908 г. — Женя. Шурина привольная жизнь кончилась, и она должна была следить за малышами, пока все работают в поле. Мальчишки все время ревели, падали, пачкались и дрались, и Шура их терпеть не могла. Когда они подросли, проявилась разница в их характерах. Аркадий, которого все звали просто Кадя, все время что-то требовал и ревновал к Жене, а Женя все готов был отдать Каде. Бабушка наливала им молоко в одну миску, которое они должны были хлебать ложками. Кадя следил, чтобы Женя не опередил его, тогда бабушка клала перышко лука на края миски посередине и говорила: «все поделено пополам» — и Кадя успокаивался.

К шести годам Шуру начали готовить к школе. Дед хотел, чтобы она пошла сразу во второй класс. Занимался с ней Василий Федорович [двоюродный брат деда Романа, школьный учитель: см. «Родословное древо», с. 310. — Ред.], а дед внимательно следил за успехами дочки. Он возлагал на нее большие надежды, как на старшую, и мечтал дать ей гимназическое образование. Шура старалась и побаивалась проверок, которые ей устраивал иногда отец. Бывало и так, что он ее наказывал за небрежную письменную работу.

«Игра в тюрьму»