Записки еврея

Сцены, въ род? описанной мною, повторялись каждый день. Мать пилила отца и меня, а жена довольствовалась одной жертвой — мною. Но мое р?шеніе было непоколебимо. Легко представить себ? посл? итого мою радость, когда въ одно туманное утро я очутился въ степи, на проселочной дорог?, изживавшейся между жидкими л?сками и топкими болотами, на дорог?, пролегавшей между деревней — м?стомъ жительства родителей, и городомъ Е. — центромъ моихъ зав?тныхъ надеждъ. Моя фантазія опережала черепашій шагъ двухъ полудохлыхъ кляченокъ съ свиными рылами, сонливо тянувшихъ скрипучій хохлацкій возъ, на которомъ дремалъ мой полупьяный мужикъ-возница, и на которомъ я предвкушалъ заманчивый запахъ той сивушной стихіи, въ которую собирался окунуться съ головою. Воображеніе — такой чарод?й, который любое лягушечье болота превратитъ въ чертогъ, населенный божественными феями. Подъ вліяніемъ разыгравшагося воображенія я вступалъ уже въ этотъ чертогъ, но, увы! проснулся въ болот?: возъ, во врежя моего полусна, опрокинулся у края топкой лужи… Вскочивъ испуганно на ноги и вытирая лицо, опачканное жидкою грязью, я не догадался, что это мелкое событіе аллегорически разсказало мн? исторію откупной карьеры… Съ трепетомъ надежды въ сердц? я явился къ Ранову. Отъ него, какъ я полагалъ, завис?ло р?шеніе моей участи.

Онъ принялъ меня ласково.

— Упорный же ты челов?къ, какъ я зам?чаю! сказалъ онъ мн?, улыбаясь. — Ты все-таки не отстаешь отъ своего нам?ренія вступить въ число откупныхъ нищихъ?

— Все равно, лишь бы я им?лъ свой хл?бъ, отв?тилъ я р?шительно.

— Ладно, я уже замолвилъ за тебя слово-другое.

— Что же?

— Ничего еще в?рнаго теб? сообщить не ногу. Приходи завтра, только какъ можно пораньше. Я представлю тебя лично ему. Все зависитъ отъ того расположенія духа, на которое мы попадаемъ.

Съ неописаннымъ нетерп?ніемъ я ждалъ этого роковаго завтра, а время растягивалось въ безконечность. Я въ эти сутки лишился и аппетита и сна. Мои нервы не выходили изъ возбужденнаго состоянія. Воображеніе работало безъ устали мн? сцену завтрашняго представленія. Я представлялъ себ? вопросы, которые долженъ задать мн? откупщикъ, и измышлялъ удачные отв?ты, которые показали бы меня съ самой выгодной стороны.

До зари еще я былъ на ногахъ. Тщательно умывшись и причесавшись, я выбралъ изъ моего тощаго гардероба все, что было наряднаго и праздничнаго, и напялилъ на себя. Посмотр?вшись въ суздальское зеркальцо, вис?вшее въ б?дной, грязной коморк? еврейскаго постоялаго двора, я остался отчасти доволенъ своей прилизанной физіономіей. Правда, худощавое мое лицо было н?сколько лимоннаго цв?та, носъ и ротъ какъ-то неестественно косились въ различныя стороны; но въ своемъ самообольщеніи я эти ненормальности взваливалъ на лживость нешлифованнаго стекла, и былъ на этотъ счетъ спокоенъ.

Когда я явился къ Ранову, онъ пресерьёзно изм?рилъ меня глазами съ головы до ногъ и неистово разсм?ялся. Я сконфузился не мало.

— Что ты, другъ мой, съ ума сошелъ, что-ли?!

— Что такое? — не понимаю…

— Для чего ты, скажи на милость, такъ нарядился?

— Надобно же прилично…

— Какое тамъ «прилично?» Ахъ, да! Откуда-же теб? и знать, б?дненькому, добавилъ онъ серьёзно. — Ты в?дь сообразилъ, что идешь къ богачу, къ знатному откупщику, утопающему въ роскоши; что вступишь въ раззолоченныя хоромы по мягко-шелковымъ коврамъ; ты не хот?лъ обид?ть эстетическое чувство еврейскаго денди грязнымъ б?льемъ и испачканнымъ сюртукомъ. Ты все это вообразилъ себ?, неопытный юноша, не такъ-ли?

— Н?тъ. На…

— И ты ошибся, другъ мой, горько ошибся! Ты представишься не челов?ку, а животному, скоту, грязной свинь?, вотъ что! Нашъ Тугаловъ, продолжалъ онъ, какъ-то особенно злобно — нашъ богачъ Тугаловъ не любитъ франтовъ, ненавидитъ челов?ка съ см?лымъ взглядомъ и словомъ, людей съ развязными манерами. Подобныхъ людей онъ считаетъ неблагонадежными и даже опасными. Онъ утверждаетъ, что благообразіе несомн?нный признакъ сибаритства; сибаритство ведетъ къ мотовству и расточительности; расточительность же угрожаетъ откупной выручк?. См?лые глаза и свободное слово — вотъ в?рные симптомы дерзости и болтливости, угрожающіе откупной дисциплин? и сохраненію конторскихъ тайнъ. Ты видишь, другъ мой, что въ томъ вид?, въ какомъ ты приготовился предстать передъ Тугаловымъ, ты никуда не годишься. Ты получишь самый грубый отказъ, а мн? изъ-за тебя достанется самая обидная нахлобучка.

— Что же мн? д?лать?

Рановъ посмотр?лъ на часы.

— Еще довольно рано. Отправься-ка на квартиру, над?нь свое дорожное платье, грязное б?лье и истоптанные сапоги, зат?мъ приди сюда. Им?й въ виду, что ч?мъ б?дн?е, грязн?е и скромн?е ты покажешься, т?мъ скор?е ты получишь м?сто.

Съ ст?сненнымъ сердцемъ я поплелся вспять. Характеристика и своеобразная логика откупщика-оригинала не предв?щали ничего хорошаго. Черезъ полчаса я явился къ Ранову почти грязнымъ оборвышемъ.