Записки еврея

Въ переднюю, медленными шагами, шлепая громадными туфлями, вошелъ челов?къ длиннаго роста, широкоплечій, въ испачканномъ халат? и съ трубкою въ зубахъ. Краснобагровое лицо его, непом?рно-длинное, съ громадными скулами, съ мутными, безсмысленными глазами, им?ло въ себ? что-то лошадиное. А сразу догадался, что это самъ Тугаловъ, во всей своей крас?. Я обратилъ свой взоръ на рыжаго. Онъ, казалось, сд?лался еще ниже ростомъ, еще бол?зненн?е согнулся, еще плотн?е прил?пился въ сырой ст?н?. Рановъ поклонился, но поклонъ его остался незам?ченнымъ.

— Ты, голодранецъ, отчего вчера вечеромъ не явился? грозно спросилъ Тугаловъ рыжаго какимъ-то ревущимъ басомъ и странно шепелявя.

— Ц?лый вечеръ по вашему же приказанію, по кабакамъ б?галъ, подсылы д?лалъ.

— Та все по кабакахъ б?гаешь, а на самокъ д?л? дрыхнешь гд? нибудь на печи, дармо?дъ!

— Клянусь бородой и пейсами, до полуночи б?галъ. Вотъ даже сл?ды, скромно указалъ рыжій на грязную бахрому своего кафтана.

— Не ври, л?нтяй, — эта грязь еще прошлаго дня. Ну, что, Рановъ, есть что нибудь новое? обратился откупщикъ къ управляющему н?сколько ласков?е.

— Все обстоитъ благополучно. За приказаніями явился…

— Пойдемъ. А это что за фигура? обратился откупщикъ ко мн?, изм?ряя меня мутными, воспаленными глазами.

— Это сынъ нашего арендатора, раби Зельмана. Ищетъ м?ста по откупу. Пишетъ отлично, поторопился отрекомендовать меня Рановъ.

Я молчалъ, потупивъ заст?нчиво глаза. Ничего не видя, я внутреннимъ чутьемъ чувствовалъ, какъ взоръ Тугалова пронизывалъ меня насквозь. Онъ, казалось, считалъ прор?хи на моемъ испачканномъ сюртук? и осматривалъ вс? заплаты на моихъ истоптанныхъ сапогахъ.

— Служилъ онъ уже гд? нибудь? спросилъ Тугаловъ по окончаніи осмотра.

— Н?тъ еще.

Откупщикъ и его управляющій ушли въ боковую дверь. Рыжій подб?жалъ во мн?. Онъ былъ неузнаваемъ: въ одну минуту онъ выросъ на ц?лую четверть аршина, станъ его выпрямился и глаза заискрились дерзостью.

— Жалованья не получишь: я напередъ знаю резолюцію. О, лучше меня его никто не знаетъ!

— Какъ-же безъ жалованья служить?

— Неудобно — ну, и проваливай отъ насъ подальше. У насъ такъ…

Въ эту минуту боковая дверь опять заскрип?ла. Рыжій стоялъ уже въ прежней смиренной поз? у ст?ны. Рановъ знакомъ пригласилъ меня въ кабинетъ. Н?сколько дрожа, я вступилъ въ это кабачное святилище.

Кабинетъ откупщика былъ такъ же грязенъ и мраченъ, какъ и передняя. Онъ отличался только т?мъ, что въ немъ находились какая-то жесткая кровать, прикрытая безцв?тнымъ од?яломъ, письменный ветхій столъ съ множествомъ ящиковъ, на которомъ были разбросаны въ живописномъ безпорядк? ц?лыя кипы бумагъ и счетныхъ книгъ; на полу была симметрически разставлена опечатанная крупная и мелкая стеклянная посуда, издававшая сивушный запахъ; разныя гардеробныя принадлежности небрежно валялись по стульямъ.

Я остановился у дверей.

— Ты будешь принятъ въ канцелярію, милостиво объявилъ мн? Тугаловь. — Рановъ берется тебя пріучить. Современемъ и жалованье получишь, если заслужишь. Но смотри въ оба. У меня строгіе порядки. Чуть того… какъ щепку вышвырну. Ну, чего еще ждешь? Ступай!

Я упалъ съ седьмаго неба. «Современемъ и жалованье получишь». Вотъ теб? и свой хл?бъ, подумалъ я, горько подсм?иваясь надъ самимъ собою, надъ своими сангвиническими надеждами, и съ поникшею головой поплелся безъ ц?ли по ухабистой улиц?. Рановъ догналъ меня.

— А что, хорошъ онъ? спросилъ меня Рановъ, заливаясь см?хомъ. — Ты, братъ, однакожъ не тужи; чрезъ м?сяцъ, много два, теб? будетъ назначено жалованье. За это я ручаюсь, лишь бы ты понялъ д?ло.

Я н?сколько ожилъ.

— Кто такой этотъ противный рыжій еврей, который торчитъ въ передней?

— О, братъ, это у насъ самый главный. Съ нимъ ссориться опасно.

— Что же онъ такое?

— Онъ, собственно говоря, никакой должности или обязанности не им?етъ. Онъ-единственный любимецъ Тугалова. Онъ собираетъ вс? городскія сплетни и сообщаетъ ихъ своему патрону, онъ — ходячая газета откупщика; онъ, глазами аргуса, сл?дитъ за вс?ми поступками откупныхъ служителей и даже за ихъ домашнею жизнью. Онъ какими-то таинственными путями узнаетъ, что стряпаютъ у каждаго изъ его сослуживцевъ къ об?ду, и о всякой мал?йшей роскоши доноситъ Тугалову. Если роскошь эта хоть сколько нибудь превышаетъ средства служащаго, — виновный подвергается брани и даже побоямъ, а въ иныхъ случаяхъ немилосердно изгоняется.

— Отчего-же челов?къ не им?етъ права на заработанныя деньги позволить себ? н?которую роскошь?

— Тугаловъ утверждаетъ, что роскошь ведетъ къ расточительности, а расточительность — родная сестра мошенничеству; мошенничать-же, по его мн?нію, им?ютъ право только откупщики, но не ихъ служащіе. Недавно онъ потребовалъ къ себ? на судъ одного изъ нашихъ служащихъ по доносу рыжаго, но требуемый, предвидя кулачную расправу, отказался отъ службы, а явиться не захот?лъ. И за что-же, ты думаешь?

— За что?

— За кашу.

— Какъ за кашу?

— Очень просто. Рыжій донесъ, что этотъ пов?ренный ежедневно ?стъ гречневую вашу съ подливкою гусинаго жира, довольно ц?ннаго матеріала у евреевъ.