Читаем Записки еврея полностью

— Еслибы я см?лъ, то попросилъ бы васъ, Аделаида Сигизмупдовна, приказать Захару Захарычу скор?е окончить пов?рку. Я сижу какъ на иголкахъ, тороплюсь. А о матеріи и прочемъ посов?туюсь я съ вами, если позволите.

— Браво! всплеснула барыня хорошенькими ручками. — Папка! кончай скор?е, не то ущипну! погрозила она под?тски мужу и, приплясывая, выб?жала изъ кабинета, посылая Клопу ручкой поцалуй.

Клопъ и тутъ не упустилъ случая. Во время супружескихъ изліяній онъ опять прибавилъ н?сколько косточекъ. Итогъ оказался в?рнымъ до мельчайшихъ дробей. Захаръ Захарычъ наговорилъ кучу любезностей, подмахнулъ см?тку и отпустилъ васъ съ Богомъ.

— Уфъ! вздохнулъ свободно Клопъ, когда мы отправились дальше учинять пов?рку по вс?мъ правиламъ. — Уфъ! Гора съ плечъ свалилась!

— Разв? вы сомн?валась? Онъ в?дь, кажется, очень друженъ съ вами?

— Да. Онъ дружно беретъ; но чтобы сд?лать что нибудь почелов?чески, ни, ни.

— За что-жь вы ему даете?

— Только за то, чтобы не слишкомъ копался.

— Однако, если не ошибаюсь, вамъ удалось провести его на итог??

— Хорошо, что удалось!

— А еслибы открылось что тогда?

— Ха, ха, ха! Ничего; ошибка, да и только; итогъ выходитъ 61,953.33 3/4, а писецъ хватилъ 69,153.33 3/4. Дв? цифры перем?нились нечаянно м?стами…. Разв? не случается? И люди иногда попадаютъ не на свое м?сто. Разв? этотъ солдатюга на своемъ м?ст?? Разв? прелестная Далечка на своемъ м?ст??

— Ну…. а еслибы это открылось потомъ, впосл?дствіи?

Клопъ окинулъ меня подозрительнымъ взглядомъ.

— Что-жь? Разв? я обязанъ питать недов?ріе къ казн?? Цифра подведена, утверждена; мн? какое д?ло?

Мы за?хали въ какой-то т?сный, грязный переулокъ и остановились у сломанныхъ воротъ.

— Пойдемъ, пригласилъ меня Клопъ.

— Лучше-бы а ожидалъ васъ въ экипаж?. В?дь я вамъ никакой пользы не приношу.

— Пойдемъ, приказалъ Клопъ н?сколько повелительно. — Учись, — пригодится; можетъ, самъ подрядчикомъ будешь когда нибудь. Притомъ, тутъ ц?лая свора злющихъ собакъ; боюсь одинъ.

Въ самомъ д?л?, какъ только заскрип?ла ветхая калитка, на насъ накинулось н?сколько свир?пыхъ собакъ, но выб?жавшій ошарпанный лакей насъ благополучно проводилъ.

Внутренность дома была такая же грязная, какъ и самый проулокъ. Въ первой комнат? завтракалъ хозяинъ въ вицъ-мундир?. Это былъ худой челов?къ съ лицомъ, напоминающимъ съ перваго взгляда бульдога.

Не отв?чая на наши поклоны, бульдогъ свир?по повернулъ голову и уставилъ грозный взоръ на Клопа.

— Послушай, проклятая пуповина, я тебя обр?жу тупымъ ножомъ. Новорожденнаго изъ тебя сотворю, ты — архиканалья…

— Ха, ха, ха! Не сердитесь-же, Иванъ Ильичъ. Страдалъ маленько засухою въ карман?. Разжился и принесъ…. даже съ процентами.

Клопъ подалъ какой-то пакетецъ.

— Ну, ладно. Кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ. А этоже кто? спохватился бульдогъ, вытаращивъ на меня глаза.

— Свой…. секретарь.

— Ну, садись, пупочекъ! Не прикажешь-ли водочки? Доложу теб? — забористая, матушка!

— Н?тъ. Вы мн? см?тку скр?пите.

— Какую такую см?тку?

— Да на новый подрядъ.

— Да разв? ты ею распоряжаешься?

— Я ее взялъ, чтобы скор?е прошла, да и на утвержденіе. Время дорого, матеріалъ вздорожалъ.

— А Захаръ Захарычъ?

— Копался, копался ц?лое утро, да сто разъ по пальцамъ сосчитывалъ пока скр?пилъ.

— Ну, коли скр?пилъ, то и я не прочь.

— Теперь главное сд?лано. Остается еще мелюзга, шваль сказалъ Клопъ, усаживаясь на дрожки. — По?зжайте уже сами… Кучеръ знаетъ, куда. Порекомендуйтесь моимъ секретаремъ и передайте кульки; кучеръ вамъ скажетъ, кому какой.

— Я, право, не берусь. Могутъ пов?рить и открыть.

— Н?тъ. Коли тузы скр?пили, то имъ для чего же пов?рять?

— А если?

— А если…. то возьмитесь выкладывать на счетахъ и взмахните ровно на 7,200 ц?лкачей. Вы вид?ли, какъ а это д?лаю?

— Н?тъ… у меня ловкости не хватитъ.

Клопъ посмотр?лъ на меня какъ-то мутно. Куда исчезла его в?чная радость и улыбочка, лицо его было неузнаваемо.

— Для пользы у васъ ловкости не хватаетъ, а для того, чтобы брать жалованье даромъ ц?лый годъ сов?сти хватаетъ?

Онъ сердито высадилъ меня изъ дрожекъ и умчался самъ безъ меня.

За всю мою службу у Тугалова я не чувствовалъ такого униженія, какое испыталъ въ одинъ этотъ день. Тотъ изд?вался надо иною, морилъ голодомъ, но, покрайней м?р?, не заставлялъ вл?зать въ чужіе карманы и рисковать своей шкурой. Меня до глубины сердца оскорбляло сознаніе, что у подобнаго мазурика я бралъ подаяніе ц?лый почти годъ. Еслибы я не боялся грозной домашней сцены, я готовъ былъ-бы сію минуту оставить Клопа навсегда.

На другое утро Клопъ прислалъ за мною. Я нашелъ подрядчика въ хорошемъ расположеніи духа, см?ющимся и потирающимъ руки отъ удовольствія, по обыкновенію.

— Прошла см?та благополучно. Сегодня на утвержденіе отправляется. Я уже совс?мъ спокоенъ.

Я молчалъ. Клопъ зам?тилъ мою угрюмость.

— Что вы хмуритесь? я на васъ не сержусь. Вчера вспылилъ маленько: живой челов?къ! Сообразилъ потомъ, что куда вамъ съ вашимъ заст?нчивымъ характеромъ возиться съ чиновниками. Ну, помиримся. Клопъ обнялъ меня за талью и игриво началъ бороться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное