Записки еврея

Дорога въ мой хедеръ пролегала по н?сколькимъ проулкамъ, всегда почти безлюднымъ; я р?дко встр?чалъ прохожихъ, а если и встр?чалъ, то на меня никто не обращалъ особеннаго вниманія. Я всегда спокойно и благополучно совершалъ свои путешествія. Съ наступленіемъ же оттепели начали появляться у воротъ и калитокъ злые русскіе мальчишки. Каждый изъ нихъ считалъ своимъ долгомъ по своему прив?тствовать прохожаго жидёнка. Одни бранили, другіе поддразнивали разными оскорбительными насм?шками и прибаутками, иные грозили кулаками и палками, другіе ц?лились камнями, и иногда попадали довольно м?тко. Но хуже вс?хъ мучили меня н?которые, натравливая на меня собакъ, которыхъ я ужасно боялся. Единственнымъ моимъ спасеніемъ было — б?гство. Я очень легко б?галъ, потому что желудокъ у меня никогда не былъ слишкомъ обремененъ. За мною гонялись, на меня охотились, но заяцъ всегда благополучно ускользалъ. Съ каждымъ днемъ мои мученія усиливались. Мальчишки, подм?тивъ, съ какой правильностью я, въ одно и то же время, прохожу мимо, караулили меня, зас?въ за воротами и притаивъ дыханіе, чтобы напасть въ расплохъ. Я всегда былъ на сторож?; навостривъ уши и смотря въ оба, я не шелъ, а б?жалъ серединою улицы, зная напередъ, что изъ-за такихъ-то воротъ, изъ-за такой-то калитки выб?житъ непрем?нно такой-то маленькій негодяй, а за нимъ такая-то дворняшка. Ц?лую нед?лю ежедневно по четыре раза охотились на мою личность, но безусп?шно. Меня спасала судьба или, лучше сказать, мои быстрыя ноги. Это еще бол?е б?сило и подстрекало жестокихъ моихъ враговъ. Наконецъ они приб?гли къ тому же средству, къ которому приб?гаетъ дипломатія въ важныхъ случаяхъ, то-есть заключили союзъ противъ меня. Когда я однажды, съ привычной уже самонад?янностью, совершалъ свой б?гъ по одному изъ проулковъ, высыпало вдругъ н?сколько мальчишекъ изъ разныхъ воротъ и калитокъ. Одни загородили мн? дорогу въ хедеръ, другіе отр?зали обратный путь. Я находился между двухъ огней, а потому остановился въ нер?шимости, бросая испуганные взгляды во вс? стороны, какъ робкій заяцъ, окруженный стаею гончихъ. Мальчишки, уб?дившись въ моей безпомощности, не торопились расправиться со мною; они, повидимому, наслаждались моимъ отчаяннымъ положеніемъ и придумывали достойное меня наказаніе. Я стоялъ на одномъ м?ст?, тяжело дыша отъ усталости. Вдругъ одинъ изъ этихъ негодяевъ крикнулъ собак?, указывая на меня рукою.

— Куси жида, жучка! а за нимъ ц?лымъ хоромъ подхватили остальные мальчишки: — кси! кси!! На меня съ остервененіемъ набросилось разомъ н?сколько собакъ. Одна вц?пилась зубами въ мою жалкую шубенку и рвала ее безпощадно; другая, подпрыгивая, наровила схватить мою руку; остальныя собаки кружились, оглушая меня своимъ лаемъ. Я кричалъ изо всей мочи, а бездушные враги злорадствовали и заливались хохотомъ. Не знаю, ч?мъ бы это все кончилось, еслибы не появился господинъ почтенной наружности, съ тростью въ рук? еще бол?е почтеннаго вида. Въ одну минуту онъ подб?жалъ во мн? и хватилъ н?сколько разъ тростью жучку съ братьей. Съ жалобнымъ воемъ разб?жались псы, а за ними — и струсившіе мальчишки.

— За что мучатъ они тебя, б?дный жиденокъ? спросилъ меня господинъ чрезвычайно сострадательно. — Куда теб? нужно? пойдемъ, я провожу тебя.

Добрый челов?къ довелъ меня до самаго хедера. Я поблагодарилъ его какъ ум?лъ.

— Что съ тобою? спросить меня учитель, зам?тивъ, что на мн? ляда н?тъ и что верхняя моя одежда въ самомъ жалкомъ положенія.

Я разсказалъ ему, какъ меня мучатъ русскіе мальчишки ежедневно по н?скольку разъ, и какой пытк? я подвергся за четверть часа. Онъ съ необычайнымъ состраданіемъ посмотр?лъ на меня я глубоко вздохнулъ.

— Такова ужь участь наша, дитя мое! сказалъ онъ грустнымъ голосомъ. — Мы должны молчать и безропотно переносить все то, что нашлетъ на насъ Іегова. На все — его святая воля. Мы рабствовали у Фараона — онъ избавилъ насъ отъ неволи, далъ намъ свободу и об?тованную землю. Мы опить нагр?шили и разгн?вали Іегову — онъ наказалъ насъ и опять, въ безпред?льной доброт? своей, насъ помиловалъ. Мы опять провинились — онъ послалъ на насъ Тита. Нашъ милый Іерусалимъ разрушенъ и мы изгнанниками скитаемся по міру, не находя пристанища и покоя. Насъ гонятъ, пресл?дуютъ и мучатъ. Были и Хмельницкіе и Гонты, а мы все не исправляемся и гр?шимъ попрежнему. Пока мы вс? не сд?лаемся праведниками, пока между нами будетъ хоть одинъ гр?шникъ, Іегова не сжалится надъ своимъ народомъ. Будемъ же ждать и терп?ть.

— За что же ц?лый народъ долженъ терп?ть изъ-за одного гр?шника? спросилъ робко одинъ изъ учениковъ.

— За что же мы наказываемся, когда гр?шили не мы, а наши предки? добавилъ мой другъ Ерухимъ.

— Такова воля Іеговы, отв?тилъ учитель. — Онъ мститъ до седьмаго кол?на.