Записки еврея

До сихъ поръ мой ротный жилъ одинокимъ холостякомъ. Но черезъ н?которое время онъ выкопалъ какую-то племянницу, которая и поселилась у насъ. Я вскор? наглядно уб?дился, что она была ему гораздо ближе обыкновенной племянницы. Это была молодая блондинка, высокая, стройная, прелестная. Од?валась она всегда щегольски и богато. Она постоянно см?ялась, р?звилась, ходила въ припрыжку, в?чно что-то нап?вая р?зкимъ и звонкимъ голоскомъ. Ея глаза смотр?ли такъ ласково и прив?тливо, на первый взглядъ она казалась доброй, какъ ангелъ. Я, однакожъ, скоро уб?дился, что наружность бываетъ обманчива. Эта красивая барышня была зла, какъ демонъ, ядовита, какъ зм?я и безжалостна, какъ тигрица. Самъ ротный дрожалъ одного взгляда ея прелестныхъ глазъ, темн?вшихъ всякій разъ, когда у ней разгорался гн?въ, не знавшій границъ. Меня она возненавид?ла съ перваго взгляда, не знаю за что. Посл?, я узналъ изъ ея-же устъ, что она до того терп?ть не можетъ жидовъ, что не прочь-бы передушить ихъ вс?хъ своими собственными руками. Легко вообразить, каково было мн? прислуживать и за лакея и за горничную!

Съ той минуты, какъ въ нашемъ дом? поселился этотъ демонъ въ женскомъ образ?, мои муки удесятерились. Суся, такъ называлъ ее ротный, возлагала на меня такія обязанности, которыя, при всемъ моемъ усердіи, я выполнить не могъ. Она требовала, чтобы я стиралъ, крахмалилъ и гладилъ. Я изъ вс?хъ силъ старался, но мои неуклюжія руки только портили. Б?лье и юбки выходили желтогрязными, скомканными, или похожими на тряпки, или-же накрахмаленными до кр?пости жести. Суся, ври вид? испорченнаго б?лья, выходила изъ себя, и жаловалась ротному.

— Этотъ жидъ съ умысломъ истребляетъ наше б?лье, чтобы избавиться отъ работы. Онъ у тебя привыкъ баклуши бить.

— А вотъ я ему баклуши повыбью.

И точно, ротный всякій разъ принимался выбивать баклуши, но при этой полезной операціи былъ такъ неостороженъ, что вм?ст? съ баклушами выбивалъ и зубы. Десятки разъ милая Суся собственноручно угощала меня раскаленнымъ утюгомъ, когда я нечаянно прожигалъ ея оборчатую юбку, которую я никакъ не могъ наловчиться разгладить. Иногда жестокости ея выводили меня до того изъ себя, что съ устъ срывался какой нибудь р?зкій отв?тъ. Тогда ротный причислялъ мою см?лость въ разряду нарушеній военной дисциплины и отсылалъ туда, гд? мн? д?лали палочныя внушенія по вс?мъ строгимъ правиламъ военной субординаціи. Прошло немного времени и я началъ пить. Это конечно повело въ новымъ побоямъ, новыхъ экзекуціямъ. Я не стану разсказывать дальн?йшихъ моихъ похожденій на служб? у этого жестокаго челов?ка. Я не разъ покушался и б?жать, и лишить себя жизни. Наконецъ, судьба, однакожъ, сжалилась надо мною, и меня, въ вид? исключенія, опред?лили на д?йствительную фронтовую службу.

Какъ ни трудны показались мн? сначала маршировка, выправка и пріемы, но я скоро къ нимъ привыкъ. Я такъ былъ прилеженъ и съ такой любовью занялся новыми своими обязанностями, что въ короткое время прослылъ хорошимъ, ловкимъ и трезвымъ солдатомъ. Мн? поручали обучать другихъ, и я очень часто удостоивался благодарности отъ моего начальства. Я блаженствовалъ, поправился, ободрился и повесел?лъ. Не будь я евреемъ, я давно былъ-бы уже унтеръ-офицеромъ. Я о томъ, однакожъ, не тужилъ. Мн? хорошо служилось, меня не тиранили, не мучили, не наказывали, и я думалъ уже, что дотяну счастливо свою военную службу до конца.

Во все время моей службы я отъ родныхъ никакихъ изв?стій не получалъ. Я свыкся уже съ мыслію, что меня вычеркнули совс?мъ изъ семейнаго списка, какъ вдругъ, неожиданно, получаю отъ одного изъ моихъ старшихъ братьевъ самое горячее родственное письмо. Братъ ув?домляетъ меня, что отецъ давно уже умеръ, что семья долгое время б?дствовала, вспомоществуемая еврейскимъ обществомъ, но что съ н?которыхъ поръ братьямъ повезло въ коммерціи и они значительно разбогат?ли. Желая меня вознаградить за то, что я собственною жизнью искупилъ ихъ свободу, братья р?шили отыскать меня и, насколько возможно, облегчить мою участь. Они собрали справки и узнали, въ какомъ полку и въ какомъ м?ст? я нахожусь. Въ заключеніе, братья просили дать имъ о себ? в?сточку. Я, конечно, немедленно отв?тилъ. Не прошло и двухъ м?сяцевъ, какъ я получилъ уже отъ братьевъ новое письмо, съ приложеніемъ такой сумны денегъ, что, десять разъ пересчитавъ, я все-таки не в?рилъ собственнымъ глазамъ. Мн?, никогда невид?вшему въ глаза ничего, кром? копеечнаго солдатскаго жалованья, показалось, что богаче меня н?тъ никого въ мір?. Эти деньги были, однакожъ, моимъ несчастіемъ.

Въ томъ город?, гд? я находился, было два, три отставныхъ еврейскихъ солдата. Окончивъ свою службу и женившись, они занялись мелкою торговлею и въ н?сколько л?тъ сколотили себ?, разными афферами и спекуляціею, изрядную деньгу. Я былъ друженъ съ ними, и не скрылъ отъ нихъ своего счастія.

— Вотъ, если ты съум?ешь повести д?ла свои, какъ мы вели, эти сотни рублей въ н?сколько л?тъ выростутъ у тебя въ тысячи, сказали мн? мои практическіе друзья.

— Что-же мн? для этого нужно сд?лать?