Читаем Записки еврея полностью

«Это, должно быть, будущій женихъ Сары. Вотъ красавецъ, такъ красавецъ!» подумалъ я и невольно началъ охорашиваться. Но проклятые мои рукава, при первомъ движеніи, такъ заскрип?ли, что я счелъ за лучшее забиться въ уголъ и совс?мъ притаиться.

Вс? д?ти, и Сара въ томъ числ?, забились въ кухню и не показывали носа. Отецъ и мать суетились вокругъ гостей и угощали ч?мъ Богъ послалъ. Особенно мать хлопотала и острила на каждомъ шагу, глубоко затаивъ свою ненависть къ этимъ голозадникамъ, какъ она ихъ называла.

«Ненужные люди, должно быть», подумалъ я, молчаливо наблюдая за матерью.

Черезъ н?которое время, блондинъ какъ-то нечаянно приблизился ко мн?. Окинувъ меня удивленнымъ взоромъ, онъ обратился къ отцу.

— Это вашъ сынъ, раби Зельманъ? Какой же онъ у васъ уже взрослый! Ч?мъ онъ занимается?

— Пока онъ учился въ хедерахъ. Теперь я еще и самъ не знаю, куда его пристроить.

— А русскую грамоту онъ знаетъ? продолжалъ свысока франтъ.

— Н?тъ, отв?чалъ отецъ.

— Знаю, вм?шался я, зад?тый отрицательнымъ отв?томъ отца.

— Значитъ, молодецъ! отнесся ко мн? блондинъ, покровительственно.

— А знаете, раби Зельманъ, сказалъ одинъ изъ голозадниковъ, подходя къ отцу: — вы бы его отдали къ намъ въ науку. Онъ съ виду расторопный мальчикъ. У него лицо не глупое. Черезъ годика три, четыре, онъ могъ бы кое-чему научиться, и быть полезенъ и себ? и вамъ.

— Покорно благодарю. Я, признаться сказать, самъ думалъ уже объ этомъ, да какъ-то не посм?лъ просить васъ, г. конторщикъ.

— Откупной тор? онъ еще усп?етъ научиться, вм?шалась недоброжелательно мать. — До бороды ему еще далеко, добавила она язвительно. — А пока пускай-ка посидитъ надъ торой настоящей.

Отецъ укорительно посмотр?лъ на мать, неум?вшую выдержать роли своей до конца.

— Ого, раби Зельманъ, у васъ очень набожная супруга. И моя жена такая ужь набожная, что заставляетъ меня молиться чуть ли не пятнадцать разъ въ день, а по субботамъ и праздникамъ и совс?мъ житья отъ нея н?тъ.

Вс? засм?ялись и мать моя тоже. Непріятное впечатл?ніе было замято.

— А вотъ что, любезная Ревекка, продолжалъ неглупый конторщикъ — мы такъ устроимъ, что и волкъ будетъ сытъ и козы ц?лы. Вашъ сынъ можетъ ходить въ хедеръ и продолжать свое д?ло, а посл? об?да ходить въ контору и учиться откупной части.

— На это я, пожалуй, согласна, одобрила мать. — Теперь и я вамъ скажу спасибо, добавила она, обязательно усм?хнувшись.

— Ну, и ладно, будемъ же друзьями, подшутилъ конторщикъ. — Вы, добрая Ревекка, пожалуста не коситесь на мою физіономію за то, что она такая безбородая: я въ мать уродился, оттого безбородый и вышелъ.

Опять вс? захохотали.

— А что касается до нашихъ короткополыхъ сюртуковъ, продолжалъ конторщикъ: — то за это пеняйте на нашу проклятую профессію: часто сталкиваешься съ чиновниками. Изъ боковаго кармана короткаго чернаго сюртука они какъ-то в?жлив?е принимаютъ взятку, а то, пожалуй, и примутъ, да паршивымъ жидомъ вдобавокъ обзовутъ.

См?хъ раздался вновь. Мать очень снисходительно начала относиться къ остряку.

— Ревекка! спросилъ отецъ — гд? же Сара?

— Ты знаешь, какая она у насъ заст?нчивая! Прячется отъ чужихъ людей, да и только.

— Скромность въ д?вушк? — свойство хорошее, вм?шался блондинъ: — но это уже выходитъ изъ моды; теперь въ ходу развязность, добавилъ онъ, гордо закинувъ голову назадъ.

— Какъ для кого… уязвила его мать.

Отецъ шепнулъ что-то матери на ухо. Мать вышла. Я догадался, что она пошла за Сарой. Я посл?довалъ за нею.

Сколько мать ни урезонивала Сару явиться на сцену, та упорно не соглашалась. Мать пустила въ ходъ брань и угрозы. Это под?йствовало. Сара, отстаивая каждый свой шагъ, приблизилась къ двери. Мать внезапно толкнула ее сзади и Сара вдругъ очутилась на сцен?. Блондинъ подскочилъ со стуломъ въ рук?, любезно приглашая ее с?сть. Сара, не поблагодаривъ в?жливаго кавалера, какъ-то безсознательно и крайне неловко опустилась на стулъ. Мать недружелюбно посмотр?ла на моднаго любезника.

Сара была необыкновенно мила въ своемъ розовомъ ситцевомъ платьиц?. Заал?вшись до кончика хорошенькихъ ушей и опустивъ свои густыя, длинныя, черныя р?сницы, она въ зам?шательств? мяла передникъ, не зная, куда д?вать руки.

На блондина она, повидимому, сд?лала очень пріятное впечатл?ніе, потому что тотъ схватилъ стулъ и ловко примостился къ ней.

— О, какая же у васъ дочь! Вполн? нев?ста, сказали хоромъ гости, любуясь зам?шательствомъ д?вушки. Она пуще прежняго покрасн?ла, еще ниже опустила головку и съ большимъ азартомъ принялась тиранить свой невинный передникъ.

— Неужели вы никогда не гуляете? спросилъ ее блондинъ — какъ это я васъ до сихъ поръ ни разу еще не встр?тилъ?

Сара молчала.

— Вы не гуляете? повторилъ кавалеръ.

— Н?тъ, отр?зала сестра полушопотомъ, не поднимая глазъ.

— Отчего же?

— Такъ.

— Вы читаете что-нибудь?

Сара молчала.

— Книги какія-нибудь читаете?

— Да.

— Какія?

— Сара! приказала мать: — пойди, милая, узнай, готова ли закуска. Сара, вырученная изъ б?ды, не пошла, а поб?жала съ кухню.

— Какая прелестная у васъ дочь! сказалъ блондинъ матеря.

— Какъ для кого… отв?тила мать лаконически.

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное