Записки еврея

— Какая книга?

— Это русская, конторская.

Мать, между т?мъ, вытащила и развернула книгу, держа ее вверхъ ногами. Я былъ совершенно спокоенъ. Мать не знала ни аза, сл?довательно заглянетъ ли она въ книгу или н?тъ, было для меня все равно.

— Ой, вей миръ! застонала мать, развернувъ книгу. На первой страниц? бросилась ей въ глаза какая-то иллюстрація, изображавшая какого-то рыцаря и н?сколькихъ барынь.

— Такъ съ такими-то мудрыми книгами ты возишься, негодяй! взъ?лась она на меня и собиралась взорвать злополучную книгу въ клочки.

— Мама, ради Бога, не рви книги. Она чужая. Это книга — откупщика. Мн? дали писать съ нея!

— Писать съ нея, съ этой гадости? Тотчасъ отнеси ее обратно, не то я разорву ее, а съ ней вм?ст? и тебя самаго! прикрикнула мать. Книга полет?ла прямо мн? въ лобъ.

Я вышелъ съ твердымъ нам?реніемъ не исполнить требованія матери, а припрятать книгу. Но гд? припрятать? Проходя с?ни, мн? бросилась въ глаза зіявшая на меня открытая дверь кладовки, въ которой хранился нашъ тощій запасъ дровъ. Я бросился туда съ книгой въ рук?, осторожно затворивъ за собою дверь. Надобно было посид?ть съ полчаса, чтобы явиться къ строгой матери съ рапортомъ, что книга возвращена ея влад?льцу. Я ус?лся на толстый обрубокъ и, отъ нечего д?лать, обратилъ вниманіе на щель, куда пробивался дневный св?тъ. Подставивъ обрубовъ къ досчатой ст?н? кладовой, я всталъ на него и рукою началъ ощупывать эту щель. Оказалась на этомъ м?ст? маленькая ставень, забитая на-глухо двумя гвоздиками. Я изо всей мочи рванулъ ставень, гвозди подались, ставень открылась и въ отверстіе хлынулъ св?тъ.

Съ біеніемъ сердца я подкрался къ двери, осторожно притворилъ ее и дрожащей рукою вытащилъ книжицу. Я раскрылъ ее. На первой страниц? узр?лъ я ту злополучную картинку, которая возмутила невинность моей матери. Картинка, на самомъ д?л?, была соблазнительнаго свойства: н?сколько женщинъ, моюдыхъ и красивыхъ, почти нагихъ, принимали молодаго, прелестнаго юношу въ шлем? и латахъ.

«Англійскій милордъ» прочелъ я.

Объ Англіи и англичанахъ я какъ-то слышалъ, но что такое — милордъ, я никакъ не могъ сообразить. Я р?шился, тутъ же, приступить въ чтенію.

Съ первой страницы, заблудившійся рыцарь, гнавшійся за миловидною газелью, меня чрезвычайно заинтересовалъ. Я сл?дилъ за нимъ съ большимъ участіемъ. Но когда онъ очутился въ замк? феи, когда его эти голыя женщины, представленныя на картинк?, начали угощать, н?жить и баловать, я отъ участія перешелъ въ зависти; пылкое мое воображеніе разыгралось до непозволительности. Я былъ теоретически опытенъ, благодаря безцеремонности талмудейскаго ученія, называющаго всякую вещь натуральнымъ ея именемъ. Я очень долго читалъ съ полнымъ забвеніемъ ц?лаго міра, пока не услышалъ сердитый голосъ матери:

— Яжъ ему задамъ. По ц?лымъ днямъ онъ гицлемъ шатается по улицамъ, не знаетъ даже часа об?да. Вотъ теб? знакомство съ голозадниками: утромъ онъ въ карман? притащилъ какую-то гадость (мать громко плюнула), а теперь чоргь его знаетъ гд? пропадаетъ. Изволь ждать его.

Материнскій діалогъ отрезвилъ меня разомъ. Я припряталъ книжку, притворилъ ставень, и явился на божій міръ съ видомъ челов?ка, только что совершившаго тяжкое преступленіе.

Мать бросилась на меня, но отецъ суров?е обыкновеннаго прикрикнулъ на нее:

— Оставь. Подавай об?дать. Усп?ешь. Мн? скоро нужно въ подвалъ. Транспортъ пришелъ.

Впродолженіе всего об?да мать пилила меня, честя различными эпитетами и предсказывая мн? самыя пагубныя посл?дствія… Я машинально ?лъ, пропуская мимо ушей вс? ея материнскія н?жности и наставленія. Мысли мои витали въ фантастическомъ мір? англійскаго милорда, гд? рождаются на св?тъ божій такія прелестныя, ласковыя, добрыя созданія женскаго рода, и такіе счастливые рыцари. Я р?шилъ, во что бы то ни стало, окончить сегодня же чтеніе.

Посл? об?да, я возвратился въ кладовую, ув?рившись предварительно, что мать успокоилась на своихъ трехъ пуховикахъ. Я съ жадностью продолжалъ чтеніе и не всталъ съ обрубка до т?хъ поръ, пока не дочиталъ до конца. Сквозь открытую ставень я зам?тилъ, что солнце собирается уже заходить. Часъ молитвы давно уже наступилъ. Раздраженный голосъ матери тоже не мало пугалъ меня. Чуть онъ приближался къ кладовой, сердце мое замирало отъ страха, и я торопливо пряталъ книгу въ кучу щепокъ и сора…

Въ этотъ вечеръ я былъ до того экзальтировавъ соблазнительной книгой и необыкновенными приключеніями счастливаго милорда, до того былъ переполненъ новыми для меня ощущеніями, что вечеромъ, когда все улеглось, примостился къ Сар? и съ воодушевленіемъ передалъ ей содержаніе прочитаннаго мною. Сара съ напряженнымъ вниманіемъ дослушала до конца, ахая при каждомъ, неожиданномъ оборот? событій,

— Вотъ сказка, такъ сказка! похвалила она мой разсказъ.

— Какая сказка! Это настоящая правда.

— А разв? сказка — не правда?

— Конечно, н?тъ. Сказка — выдумка.

— Сруликъ, помнишь в?дьму Аксиньку?

— Аксиньки не было. Это ложь.

— А феи бываютъ, Сруликъ? наивно спросила меня Сара.

— Видишь, Сара, это тамъ… гд?-то въ Англіи… Можетъ, и бываютъ. Не везд? же одинаково.