Записки Флэшмена. Том 2.

Это было правдой — я даже не приближался к полю битвы, но сейчас вдруг почувствовал себя так, будто вот-вот умру прямо на месте. Это было не от жары или усталости, даже не от вида зубов раненного, выглядывающих сквозь рассеченную щеку (чужие раны оставляют меня равнодушным) или от стонов, доносящихся из госпитального баша, не от тяжелого запаха крови и едкого дыма или от ноющей боли в моей щиколотке — ничего такого. Полагаю, что это было вызвано чувством, что все закончилось и я смогу наконец, избавиться от усталости, накопившейся за несколько самых тяжелых недель в моей жизни. Я едва спал одну ночь из последних восьми, начиная с той, которую я провел, на ипподроме с Манглой; затем начались мои игры с хальсой, переправа через Сатледж, скачка от Теджа и Лала в Фирозпур, бессонная ночь, когда мы прислушивались к отдаленному гулу в Мудки, тяжелые переживания, после того, как Броудфут сообщил мне плохие новости, ледяной поход к Мизривалла и, наконец, первая ночь в Фирозшахе. О да, мне повезло больше, чем многим другим и я был в безопасности, так что мог спрыгнуть со стула и ничком упасть на свой чарпой, забыв обо всем на свете.

Теперь, когда я устал как собака, от переживаний и ужаса, в ночных кошмарах мне являлись лобстеры и сыр, но один из них превзошел все. Мне снилось, что я медленно сползаю с чарпоя в ванну с теплой водой, причем, подняв голову, я увидел на потолке картину: Гауга, Хардинга и Броудфута, изображенных в виде персидских принцев, обедавших с миссис Мэдисон, которая наклонила свою чашу и поливала меня маслом. Это сделало меня таким скользким, что я уже не мог передать все наследство Сучета, монету за монетой, из моего пупка на животик королевы Ранавалуны, которая за это запихнула меня под огненно-красный бильярдный стол. Затем королева начала бить меня кулаками и трясти — я сообразил, что она хочет разбудить Флэши, так как его требует Гауг, но когда я сказал, что не могу этого сделать из-за своей лодыжки, появился вдруг сам доктор Арнольд в огромном пуггари из шотландки, верхом на слоне, и закричал, что подвезет меня, поскольку главнокомандующему срочно требуется греческий перевод «Замка Капризов», так что если я не доставлю его Тедж Сингху, Элспет будет вынуждена совершить обряд сутти. Затем я последовал за ним, плывя над огромной пыльной равниной. Повсюду был жуткий смрад паленого мяса, а сверху как снег падал грязноватый пепел, и вокруг все было покрыто страшными бородатыми лицами и телами мертвецов, перемазанными кровью. Кровь сочилась из ужасных ран и пропитывала землю, которая багровела на глазах; до самых внутренностей пробирал грохот канонады и повсюду валялись обрывки палаток, обломки повозок и развалины хижин, причем некоторые еще были объяты пламенем.

Слышался страшный шум, треск ружей, пели горны. Со всех сторон раздавались крики, в ушах эхом отдавалась путаница приказов: «По-отделенно, вправо — рысью, марш!» и «Батальон, стой! В шеренгу, нале-во!» и «Солдаты Седьмого — влево, вперед!» Но Арнольд по-прежнему не собирался останавливаться, хотя я и кричал ему. К тому же, я не видел, где же войска — из-за того, что моя лошадь скакала слишком быстро и солнце светило мне прямо в глаза.

Я поднял левую руку, чтобы прикрыть их, но солнечные лучи стали только ярче обычного, обжигая меня так, что я закричал от боли. Они прожгли дыру в моей ладони, так что я вцепился в Арнольда другой рукой — и неожиданно он превратился в Бешеного Чарли Веста, обхватившего меня за плечи и вопящего, чтобы я держался, а из рваной дыры у большого пальца моей левой руки вдруг хлынула кровь, так что меня охватила мучительная агония и весь ад обрушился на меня.

Именно в этот момент я понял, что уже не сплю.

Выдающийся медик позже объяснил, что все это было вызвано истощением организма и сильнейшим напряжением: после того, как я впал в своеобразный транс, заснув на моем чарпое, даже когда мои кошмары обернулись реальностью, я все же не пришел в себя до тех самых пор, пока не был ранен в ладонь — которая оказалась самым болезненным местом, (я могу говорить об этом, ибо бывал ранен и в другие части тела). Между тем, Бешеный Чарли разбудил меня, подсадил в седло (больная лодыжка и все такое) и мы быстро поскакали по полю недавней резни на позиции Гауга за местечком Фирозшах — там-то я и наблюдал все вышеописанные ужасные картины. Ученые называют все это впечатляющими медицинскими терминами, но я сомневаюсь, чтобы нашлось нечто подобное, чтобы описать мое состояние, когда я зажал свою раненную руку, чтобы хоть немного унять боль и, наконец, более или менее осмысленно огляделся по сторонам.