Записки Флэшмена. Том 2.

Все произошло в доли секунды. Я лишь смахнул пот со лба, чтобы взглянуть вновь, как в мощных рядах всадников хальсы запели горны, тулвары взлетели вверх настоящим потоком стали и густой лес наконечников пик вдруг опустился, по мере того, как рысь перешла в галоп. Гауг закричал нашим солдатом пока не стрелять; я услышал, как Хатуэйт завопил, что у пушек остались последние заряды, а ружья пехотных каре наклонились вперед сплошным стальным забором, в который должно было ударить это величественное море несущихся на нас людей и лошадей. В жизни я не видел ничего подобного — и это я, который видел атаку шотландских горцев Кэмпбелла под Балаклавой. Но там были всего лишь русские, а эти, здесь, были отцами Проводников, кавалеристов Пробина и Бенгальских уланов[682], так что единственным, кто бы остановил их на полном скаку, мог быть лишь кавалерист Божьей Милостью — такой же отличный, как и они сами.

Он был здесь и правильно выбрал свое время. Еще пару секунд и галоп перешел бы в безудержную скачку — но тут справа пропела труба и сквозь промежутки каре на поле перед ними выехали жалкие остатки нашей кавалерийской дивизии: голубые мундиры и сабли Третьего легкого и черные фески и пики туземной кавалерии, во главе с Уайтом, и бросились в атаку во фланг неприятелю. Их было немного, они не успели набрать разгон, они были измучены — и люди, и животные — но у них было время и место, чтобы отлично нанести удар. В мгновение ока атака хальсы превратилась в дикую толчею ржущих коней и падающих всадников, а блестящая сталь Третьего легкого достала до самого их сердца, а пики соваров прорвали их фронт[683].

Женщины и читатели-штатские могут удивиться — как же это могло случиться, что небольшие силы конников смогли противостоять куда более мощным. Ну да, в этом-то и состоит вся прелесть фланговой атаки: подумайте о смелых парнях, скачущих вперед по шестеро в ряд и ударяющих по концевому человеку во вражеской шеренге. Они сшибают фланговых, теснят их на соседей, так что даже если противник и обладает шестикратным превосходством, сражаться может едва ли один из этих пяти. При хорошем раскладе фланговым ударом можно просто «скатать» врага как оконное жалюзи; хотя атака Уайта и не достигла этого, она сбила сикхов с курса, а когда это случается с конной массой, она теряет свой разгон, так что опытные кавалеристы могут черт знает что с ними сделать.

То, что происходило у нас под носом было просто дьявольской стычкой и, хотя лошадь под Уайтом пала, он пешим метался то тут, то там, как дикий кот; солдаты Легкого полка окружили его, размахивая саблями, а Гауг привстал на стременах, крича:

— Ты это сделал, Мик! Это твоя победа, мой мальчик! А что, — он повернулся ко мне, — это за парни, может вы мне скажете?

Я крикнул, что это регулярная кавалерия хальсы, а не горрачарра — наверняка полки Мутона и Фулька, а также, возможно, и Гордона, хотя я и не был в этом уверен.

— Это собьет их с толку! — бросил Гауг. — Да, Уайт запустил-таки блоху им в ухо! А теперь возьмите эту подзорную трубу и расскажите мне про их пехоту! Вест, записывайте!

В то время как кавалерийская стычка понемногу сошла на нет — всадники хальсы отхлынули, а наши парни, добрая половина из которых осталась без лошадей, также отошли, чтобы прийти в себя и перестроиться — я с замиранием сердца увидел массу пехоты, перечисляя части по их названиям: полки Аллара, Курта, Авитабиле, Делюста, Альварина и прочие дивизии. Было легко различить знамена, а под ними виднелись суровые бородатые лица — четко вырисовывающиеся в поле зрения моей трубы. Я даже видел серебряные бляхи на черных ремнях, перекрещивающих их грудь, эгретки на тюрбанах и пуговицы на мундирах — белых, красных, голубых и зеленых — памятных мне еще по Майан-Миру. Как они оказались здесь? Быть может полковники Теджа, наконец, потеряли терпение и вынудили его двинуться на звук пушек? Как оно вполне могло быть и теперь, когда Уайт разыграл нашу последнюю карту, оставалось только ждать, пока они подойдут поближе и просто проглотят нас. Победа под Фирозпуром превращалась в западню — и тут я вспомнил слова Гарднера: «Они считают, что могут выпороть Компанию Джона». А теперь войска Компании Джона только и могли, что стоять в своих потрепанных каре, с пустыми патронташами и зарядными ящиками, умолкнувшими пушками, потрепанной кавалерией — оставались только штыки.