Записки Юлия Цезаря и его продолжателей

15. У войска есть обычный способ кавалерийского сражения: когда всадник теряет коня, он спешивается и схватывается с пехотинцем, не будучи ему равным; так произошло и в этом бою. Когда легкие пехотинцы неожиданно для наших всадников вступили в сражение и это было замечено в битве, многие всадники спешились. И в течение короткого времени, начали сражаться всадник с пехотинцем, пехотинец с всадником, пока сражение не развернулось вблизи вала. В этом сражении у врагов погибло 123 человека, они оставили много оружия и многих раненых унесли в свой лагерь. Из наших погибло трое, а ранено было 12 пехотинцев и пять всадников. Через некоторое время в тот же день наши по прежнему обыкновению начали штурмовать стены. Довольно большое количество огня и метательных снарядов направили защитники против нас. Затем они приступили к нечестивому и ужаснейшему делу: на виду у наших они начали убивать и сбрасывать со стены чужеземцев, находившихся в городе, как варвары[446], чего никогда не случалось на памяти людей.

16. В конце того же дня тайком от нас помпеянцы послали к горожанам гонца с приказом, чтобы те в эту ночь сожгли вал и башню и в третью стражу совершили вылазку. И вот они, метнув большое количество огня и метательных снарядов, уничтожили значительную часть стены и открыли ворота, ведущие в направлении лагеря Помпея. Они совершили вылазку со всеми силами, неся с собой фашины для заполнения рвов и крюки для уничтожения и сжигания домов, построенных нашими воинами из-за зимы; кроме того, они взяли деньги и одежду, чтобы, пока мы будем отвлечены добычей, напасть на нас и достичь лагеря Помпея; ведь тот, считая, что они смогут выполнить это предприятие, всю ночь стоял в строю на той стороне Сальса. Хотя все это произошло неожиданно для наших, они, опираясь на доблесть, отбили врагов и, многих ранив, оттеснили их в город, захватили добычу, оружие и нескольких пленных, которых на следующий день убили. В это же время перебежчик сообщил из города, что Юний[447], который находился в подземелье, когда совершалось убийство горожан, закричал: «Вы совершили нечестивое злодеяние и преступление: ведь нисколько не заслуживали наказания те, кто находился у своих алтарей и очагов, и вы запятнали преступлением гостеприимство». И многое другое он сказал. Устрашенные этой речью, горожане больше не совершали убийств.

17. На следующий день прибыл посол Туллий[448] с лузитанином[449] Катоном и держал такую речь перед Цезарем: «О, если бы бессмертные боги сделали так, чтобы я лучше был твоим воином, а не Гн. Помпея и чтобы показал постоянство доблести в твоей победе, а не в его поражении! Ведь его печальная слава привела к такой судьбе, что мы, римские граждане, лишенные защиты, отданы толпе врагов[450]. Ведь мы не имели пользы от его удачных сражений и не получили выгод от его неудач. Днем и ночью ожидающие ударов мечей и метания стрел, побежденные, оставленные Помпеем, одоленные твоей доблестью, мы просим о твоей милости, умоляем тебя». Им Цезарь ответил: «Каким я был по отношению к иностранцам, таким я буду и по отношению к гражданам».

18. Затем послы ушли к воротам. Тиб. Туллий не последовал за вошедшим Катоном, а, повернув, схватил какого-то человека. Катон, заметивший, что Тиберий такое сделал, выхватил из-за пазухи кинжал и ударил его в руку. Затем они бегут к Цезарю. В это же время перебежал знаменосец из первого легиона и сообщил, что в тот день, когда произошло кавалерийское сражение, его отряд потерял 35 человек; что же касается лагеря Помпея, то он ничего не может сообщить и даже сказать, погиб ли там кто-нибудь. Раб, господин которого находился в лагере Цезаря, оставив жену и сына в городе, убил своего господина и тайком от охраны Цезаря ушел в лагерь Помпея. Он послал знак, написав его на метательном снаряде, сообщив о подготовке города к защите[451]. После этого в город вернулись те, кто имел обычай посылать надписи на снарядах. Через некоторое время два брата лузитанина, перебежчики, сообщили, что Помпей собрал сходку и сказал, что так как он не может помочь городу, то ночью уйдет из вида противника по направлению к морю, а когда один воин ответил, что лучше вступить в сражение, чем давать сигнал к бегству, он приказал того за такие слова убить. В то же время были захвачены гонцы, шедшие к городу. Цезарь приказал их письма бросить горожанам, а тому, кто просил его о жизни, поручил поджечь деревянную башню горожан: если он это сделает, то ему все простится. Трудно было сделать это без опасности. И когда тот, кто это собирался сделать, приблизился к башне, то был убит горожанами. В ту же ночь перебежчик сообщил, что Помпей и Лабиен[452] ничего не знали об убийстве горожан.