Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 1

Вспыхнула творческая душа художника, и помчались образы далекого русского Севера, где Коровин бывал еще раньше, работая над панно для Ярославского вокзала и для северного павильона на Нижегородской выставке [18]96 года (впоследствии эти панно с добавлением новых украсили здание Ярославского вокзала)[957]. Коровин любил природу Севера, понимал сокровенную красоту его колорита и очаровательную образность самобытной северной архитектуры. И вот охваченный новой идеей Коровин начал картинными словами передавать мне намеки неясных пока образов. Начались наброски на серой бумаге никому непонятных клякс, силуэтов и отдаленных намеков. Но нужно было эти живописные намеки перевести в архитектурные формы. Нужно было создать проект постройки. Подошел я кстати, и Коровин предложил мне взяться за это дело. Я тогда уже изучал русскую архитектуру, съездил на взволновавший меня Север, восторгался лаконичностью форм северных построек и рылся в музеях, изучая русский орнамент и его богатую расцветку. Конечно, [я] с радостью принял предложение, немедленно стал создавать проект. Коровин давал словесную идею, я облекал ее в реальные архитектурные формы. Это был первый эскиз, мною набросанный на бумажной кальке и отлично раскрашенный Коровиным. Через день я был представлен в[еликой] к[нягине] Елизавете. Величественный «состоящий при ее высочестве» генерал Н. А. Жедринский передал мне назначение меня архитектором отдела, а через неделю я уже присутствовал на заседании отдела. <Любопытная черта чиновников того времени: полного проекта еще не было, не было ничего, кроме эскиза, а уж был составлен большой комитет>[958].

Горячо принялся я за работу. Целый день проводил или дома над проектом, или у Коровина, рисуя русскую деревню — комплекс целого ряда павильонов, который должен был быть выстроен на выставке. В комитете был очень деятельный секретарь Н. М. Бакунин, культурный человек, сын русского консула в Венеции[959]. Его помощником был Осткевич-Рудницкий и казначеем московский купец В. В. Якунчиков, жена которого М. Ф. Якунчикова давно работала вместе со своей приятельницей художницей Н. Я. Давыдовой над рисунками отличных вышивок и резных деревянных изделий. Сестра Якунчикова М[ария] В[асильевна][960], известная художница, была замужем за доктором Вебером и жила в Париже.

Париж. Площадь Согласия. Открытка конца XIX в.

Отец Якунчикова В[асилий] И[ванович] был богатым московским купцом, имевшим кирпичные заводы и Воскресенскую мануфактуру с живописным имением «Введенское»[961], а также увлекался музыкой, играл на скрипке, устраивал у себя музыкальные вечера и состоял почетным членом Московской филармонии.

Работать я предпочитал у Коровина. В течение дня, и особенно вечером, квартира Коровина представляла какой-то съезжий двор. Коровин обычно вставал поздно, <ходил до четырех часов неумытый, всклокоченный, в одних брюках и ночной расстегнутой рубашке>[962]. Неубранный стол с чаем стоял в большой комнате, вторая была спальней, а третья — что-то вроде столовой полутемной, нежилой. Вся жизнь была в этой одной большой комнате-мастерской. Огромный рабочий стол, мольберт, диван красного дерева во всю стену со шкурой на нем белого медведя, разносортные стулья и кресла с книгами на них, красками, рыболовными принадлежностями и кусками парчи. Везде художественный беспорядок, и над ним носился поминутно зычный голос Коровина: «Васька (его слуга), что же ты не даешь чего-нибудь поесть».

В окна виднелась тогда малолюдная тихая улица Малая Дмитровка с жалкой конкой, медленно и редко тащившей вагончик от Страстного монастыря к Бутырской заставе. В комнатах было тихо, когда никого не было, но это были редкие часы. Днем иногда заезжал секретарь отдела Бакунин, а вечером всегда собирались друзья Коровина. В углу дивана с постоянной папироской в углах губ остроумный В. А. Серов, приземистый, плотный, сутулый и коротенький, он больше молчал, изредка давая меткую характеристику типам и художественным направлениям. С меланхолическим взором и непотухающим румянцем Аполлинарий Васнецов вятским своим говорком рассказывал о прелестях Камы и Севера;

приходил заумный Н. В. Досекин, возмущавший Коровина своим аналитическим подходом в каждом рисунке: «Нужно нарисовать лодку, так ты обращайся, Коровин, к Досекину: сначала строишь какую-то математику… (следует непечатное выражение), скелет, видишь ли, ему нужно, черту, нарисовать, а потом лодку расчерчивает. На кой это… (опять крепкое слово). Ну, взял, да и нарисовал».