Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 2

Была весна, и полая вода Волги дала возможность проехать[1118] пароходу вверх до Старицы, а затем на обратном пути мы попутно остановились в наиболее интересных местах — в селе Красном, Костроме, Ярославле, Романове (теперь г[ород] Тутаев), Кинешме, Решме, Балахне, закончив наш обзор древней архитектурой Нижнего Новгорода.

Результаты поездки были неожиданными в отношении новизны некоторых совершенно неизвестных памятников, таких, которые мы как будто и знали, но только теперь увидели, что нужно еще много их изучать, чтобы окончательно их познать. В Старице еще был целый архаичный собор Микулина городища. Радостно увидели мало кому известное село Красное с редкой шатровой церковью XVI в. Один только собор в Романове-Борисоглебске достоин обстоятельной монографии как материальный документ гениального неведомого зодчего (начала XVII в.), — так смело и остроумно поставившего на высоком берегу Волги красивое здание под углом к реке в целях перспективного аспекта[1119].

Наши беглые обмеры и зарисовки могли послужить в дальнейших исследованиях ценным материалом. Взятый нами фотограф А. В. Лядов сделал целую серию великолепных снимков с этих памятников.

Удачная первая поездка окрылила нас, и вскоре мы устроили вторую экспедицию, выехав на этот раз уже из Москвы также на отдельном пароходе от Устинской набережной по Москве-реке и по Оке.

Москва-река. Тихий и узкий плес, а на берегах радостное наслаждение: после Коломенского на пригорке удивительное архитектурное произведение — каменный шатер церкви в с[еле] Остров и любопытные готические детали церкви с[ела] Хотилово, остатки классицизма — барский с колоннами дом, избы крестьянские, дополняющие живописный пейзаж такой близкой к Москве и так мало ведомой реки.

А на Оке лапидарные массы Ольгова монастыря, церковная архитектура дольше сохранилась, но вот в Касимове красноречивые документы мусульманского зодчества — текии — гробницы касимовских царевичей[1120] являлись оригинальной вкраплиной в общей картине русского искусства. Насыщенный старым зодчеством Муром, а под Нижним раскинулось на горе село Павлово, где наши кустари выделывали превосходные стальные изделия, не уступающие и даже лучше изделий стального Шеффилда[1121], где даже такой западник и англофил, как Боборыкин, должен был признать добротность этих стальных изделий — ножи, ножницы и т. п. — и полное пренебрежение рисунком; наши художники все еще не дошли до того, чтобы дать изящную форму и красивый орнамент какому-нибудь ножу. А жаль!

Заезжали попутно с Оки на реку Клязьму до Гороховца — живописного городка с массой народного искусства в постройках. После Нижнего Новгорода (г[ород] Горький) доплыли до села Спасского для обследования древних Булгар[1122].

И вторая поездка проходила в сплошном труде, без всяких отдыхов и также дала прекрасные результаты.

На следующий год была устроена третья обследовательская экспедиция на север, но, к сожалению, я не мог уже принять в ней участие — в то время я был уже в Уфе и был занят огромным делом — устройством Художественного музея.

Архитектор И. В. Жолтовский составил группу молодых способных архитекторов и направил эту бригаду (в том числе Н. Я. Колли, Полякова и др.) на обследование и обмеры в Углич. Неизбежны были параллелизмы: уж очень клокотала кровь обновления; уравновешенность, спокойное рациональное планирование каких-либо предприятий в искусстве заслонились пока понятными порывами и пламенным энтузиазмом к любимому делу…

Коллегия своими трудами заняла прочное место в строительстве художественной культуры страны. Большие углубленные, научно-обоснованные реставрационные работы вылились в Государственные реставрационные мастерские под руководством И. Э. Грабаря[1123]. Вокруг мастерских сплотились знающие работники, такие выдающиеся труженики, как Г. О. Чириков, М. И. Тюлин, П. И. Южин — опытные реставраторы, Д. Ф. Богословский, восстановившие шедевры Андрея Рублева, Дионисия, новгородские примитивы и даже Рафаэля. Кропотливые, с научным подходом вышивальщицы Т. Н. Александрова-Дольник, С. Н. Балашева, архитекторы Б. Н. Засыпкин, И. В. Рыльский, П. Д. Барановский и др. отдали свои знания и силы прекрасной области восстановления памятников русского искусства, а выпущенные два тома «Вопросов реставрации»[1124] — убедительный документ своевременной полезности этого огромного культурного дела.

В 1927 г. (в феврале) было устроено 400-е заседание реставрационного отдела б[ывшей] коллегии, привлекшее научных работников искусства.

На этом заседании еще был и Эссен[1125], ректор Академии художеств, энергией своей восстановивший разрушенный в[1126] 1918 и 1919 годы замечательный Архитектурный музей при Академии[1127], когда вредительский заправила Мальцев[1128] приказал отличные гипсовые слепки сломать, а также и модели, как, например, модель портала в Альгамбре.