Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

– Верно, в Английском магазине куплено?

– Право, не знаю, мамаша мне что-то много накупила обновок, особенно понравилось мне серенькое альпока.

– Но ведь эта материя дороже альпока – это шелковый поплин.

– Да, может быть, эта и дороже, но та мне больше нравится.

– Какая вы странная, Ольга, вы не умеете ценить вещей.

– Дело не в цене, – говорит мисс Кентон, – а в изяществе вещи[321].

Обе девочки хорошо разбираются в тканях и фасонах, а вот отношение к модной одежде у них разное. Гувернантка мисс Кентон научила свою русскую воспитанницу не только ценить хорошие вещи, но и носить их с изяществом, не становясь при этом рабой своего наряда. Будучи одета в великолепный модный костюм (короткое платье с турнюром), девочка готова помочь упавшему бедному ребенку и поднимает его с мостовой. Подруг Ольги ужасает ее поступок, ведь наклоняться в таком наряде «просто неприлично». В свою очередь, добродетельная девочка осуждает товарок за трату денег на покупку нарядов для кукол: «Вот стоит тратить на это деньги; сама ей сшей, или отдай сшить какой-нибудь бедной девочке, так, по крайней мере, деньги не пропадут даром». По словам избалованной Лили, она так и сделала, но все приданое кукле было испорчено («безвкусицу такую нашила, что стыдно было надеть»). Мать девочки посчитала это поводом заплатить маленькой швее вдвое меньше обещанного.

В отечественных книгах, написанных патриотически настроенными авторами, дети, одетые по-французски, сравниваются с бездушными куклами. Десятилетняя Лили кажется старше своих лет и держится как светская дама. «Белокурая, с большими, точно вытаращенными, серыми глазами, вздернутым носиком и необыкновенно маленькими ручками и ножками, она походила скорее на куклу, чем на живую девочку». Она носит еще не виданную в провинции самую модную прическу a la chinoise, когда волосы, заплетенные в тугую косу, собраны на макушке, а на висках оставлены две тонкие пряди волос, завитые в колечки[322]. Мальчики сразу окрестили жеманницу «французской куклой», обидным прозвищем нарядных, но глуповатых девочек[323]. На изнеженную куклу похож и братец Лили. Мальчик-франт проводит зиму в Париже и хорошо осведомлен в моде. Он смеется над детьми из провинции, которые, на его взгляд, дурно одеты: «Девочки в буклях и сеточке!.. А ваши платья?.. А эти буфы? Кто нынче носит?» Осмеянию подвергается распространенный в обществе наряд для девочек (волосы убраны под плетеную сеточку, а платье пошито с рукавами-буфами) и казинетовые сюртучки мальчиков (сам герой произведения щеголяет в курточке с блестящими пуговицами). Простота провинциального наряда, а главное, его дешевизна по сравнению с модными платьями не мешает подвижным играм, а дети во французских платьях не могут свободно двигаться и попадают в самые жалкие ситуации: их одежда рвется, мнется и пачкается в грязи.

Писатели приводили в пример образцовых дворянских детей, воспитанных в русской традиции: они одеты в русское платье и играют в народные игры (качели, горелки, прятки). Вот как выглядят счастливые дети в изображении Л. Ярцовой: «Все были одеты по-русски; мальчики в синих кафтанах с галунами и со шляпами в руках, украшенными павлиными перьями и лентами. Девочки в сарафанах также с золотыми галунами, в повязках на голове, вышитыми разноцветными камешками и блестками; тонкие кисейные покрывала, обшитые золотою бахромою, довершали убранство»[324].