Записки о Шерлоке Холмсе

– Завтра вечером, часов так около семи, зайдите снова ко мне и покажите, что вы успели сделать. Только, пожалуйста, не очень уж утомляйте себя. Вам принесут несомненную пользу несколько часов, проведенных в мюзик-холле.

Сказав это, он засмеялся, и я, к великому своему удивлению, увидел, что в его втором переднем зубе с левой стороны сверкнула плохо сделанная золотая пломба.

Шерлок Холмс с видом величайшего удовольствия потер себе руки, а я глядел на нашего клиента, ровно ничего не понимая.

– Вы, вероятно, удивлены, доктор Ватсон, – сказал он, – но вы не знаете, в чем тут дело. А дело в том, что когда в Лондоне я другому Пиннеру, брату этого, сказал, что не стану писать к Моусону, то он тоже засмеялся, и в его переднем зубе, совершенно так же, как и у этого, я увидел золотую пломбу. Тут я сравнил голоса обоих братьев, их фигуры и подумал, что если оставить в стороне то, что свободно можно изменить бритвой, то нетрудно прийти к убеждению, что это одно и то же лицо.

Разумеется, бывают случаи очень большого сходства между братьями, но нельзя же допустить такое совпадение, что у обоих запломбирован один и тот же зуб.

Я вышел от него на улицу, чувствуя, что в голове моей что-то неладно, точно в ней туман. Вернулся я в гостиницу и первым делом окатил себе голову холодной водой из крана, чтобы несколько освежить ее. После этого я начал размышлять над своим приключением. Для чего отослал он меня из Лондона в Бирмингем с письмом от себя к самому себе? Зачем выехал туда сам? Все это было мне крайне непонятно. Как я ни старался объяснить себе это дело, но ничего не вышло, и тогда я надумал обратиться к мистеру Шерлоку Холмсу. У меня только и было времени, чтобы добраться до города ночным поездом, увидеться с ним и просить вас обоих отправиться вместе со мной в Бирмингем.

Конторщик маклера окончил свой удивительный рассказ. Мы молчали некоторое время. Холмс откинулся на подушке и искоса взглянул на меня. Лицо его было довольное, но серьезное. Он был похож на знатока, которому предложили оценить вино и который сделал первый глоток.

– Неплохо задумано, Ватсон, не так ли? – заметил Холмс. – Есть моменты в этом деле, которые привлекают меня. Я думаю, что было бы отлично устроить нам свидание с мистером Пиннером в его временной конторе Франко-Мидлендской компании скобяных изделий.

– А как мы устроим это? – спросил я.

– О! Это очень легко, – живо воскликнул мистер Холл Пайкрофт, – Я ему скажу, что вы мои друзья и просите работы. Вполне естественно, что я приведу вас к нему как к руководителю фирмы, в которой служу сам.

– Отлично! Идет! – воскликнул Шерлок. – Мне доставит очень большое удовольствие знакомство с этим джентльменом, я постараюсь проникнуть в его тайну. Мне крайне любопытно, какие из ваших качеств, мой друг, оценивает он так дорого? Или может случиться, что…

Холмс замолчал и начал глядеть в окно, и до самой станции он не произнес более ни одного слова.

Было семь часов вечера, когда мы по Корпорейшн-стрит дошли до конторы названной компании.

– Нам незачем приходить раньше назначенного времени, – сказал нам наш клиент. – Он и в контору-то является только для того, чтобы посмотреть, там ли я, а в остальное время контора пустует.

– Это говорит о многом, – заметил Холмс.

– Я так и знал! – воскликнул конторщик. – Вот он идет впереди нас.

И он указал нам на человека небольшого роста, белокурого, прилично одетого, который шел по противоположному тротуару. Мы видели, как он, поравнявшись с газетчиком, купил у него вечерний номер газеты и, сжав его в руке, исчез в дверях конторы.

– Это он! – воскликнул Холл Пайкрофт, – Теперь он уже, наверное, находится в своей конторе. Идемте со мной, мне хочется как можно скорее покончить с этим делом.

Мы последовали за ним, поднялись по лестнице на пятый этаж и очутились перед полуоткрытой дверью. Наш клиент постучал в нее.

– Войдите, – послышался чей-то голос. Мы вошли в пустую комнату, которую описал нам в своем рассказе Холл Пайкрофт. У единственного стола сидел господин, которого мы только что видели на улице, и читал газету. Он поднял голову при нашем приходе, и я увидел на его лице выражение печали, даже более нежели печали, это был ужас, какой люди испытывают редко. На бледном как полотно лице дико блуждали глаза, а на лбу выступил крупными каплями холодный пот. Он глядел на своего конторщика, точно видел его в первый раз, а по выражению лица последнего я понял, что он еще не видал никогда своего хозяина в таком состоянии.

– Вам нездоровится, мистер Пиннер? – спросил он.

– Да, я болен, – отвечал тот, делая усилия, чтобы овладеть собой. Он провел языком по губам и продолжал: – Кто эти джентльмены, которые пришли с вами?

– Один из этих господ – мистер Харрис из Бермондси, а другой – мистер Прайс, здешний, – ответил без малейшего смущения Пайкрофт. – Это мои хорошие друзья и опытные служащие. В настоящее время они не имеют занятий и надеются, что вы устроите их в нашей компании.