Записки о Шерлоке Холмсе

Я огорчился, потому что знал, как станет переживать Холмс из-за такого промаха. Он отличался особой аккуратностью в том, что касается фактов, но силы его были подорваны недавней болезнью, и, судя по недавнему припадку, до полного выздоровления было еще очень далеко. На миг он явно смешался, меж тем инспектор поднял брови, а Алек Каннингем рассмеялся. Старый джентльмен исправил ошибку и вернул Холмсу бумагу.

– Отдайте это в газеты как можно скорее, – сказал он. – Думаю, вам пришла в голову превосходная мысль.

Холмс бережно упрятал листок в свою записную книжку.

– А теперь будет очень хорошо, если мы вместе пройдемся по дому и проверим, не унес ли все же этот не вполне обычный взломщик что-нибудь из имущества.

Прежде чем войти, Холмс рассмотрел взломанную дверь. Было очевидно, что преступник сунул в щель долото или прочный нож и отжал замок. Мы заметили царапины на дереве.

– Что, засовами вы не пользуетесь? – спросил Холмс.

– В них никогда не было необходимости.

– И собаки у вас нет?

– Есть, но она сидит на цепи с другой стороны дома.

– Когда отправляются спать слуги?

– Около десяти.

– Как я понимаю, Уильям тоже обычно ложился в это время?

– Да.

– Странно, что именно этой ночью он оставался на ногах. А теперь, мистер Каннингем, вы меня очень обяжете, если проведете нас по дому.

Мощенный каменными плитами коридор, к которому примыкали кухонные помещения, упирался в деревянную лестницу, ведущую на лестничную площадку второго этажа. Напротив располагалась вторая лестничная площадка, куда поднималась из холла парадная лестница. Туда выходили двери гостиной и нескольких спален, в том числе мистера Каннингема и его сына. Холмс шел неспешно, внимательно изучая архитектуру дома. По его лицу я видел, что он взял след, но какими он руководствуется умозаключениями, можно было только гадать.

– Дражайший сэр, – с ноткой нетерпения в голосе произнес мистер Каннингем, – мы зря теряем время. Ближайшая комната, у лестницы, – это моя спальня, дальше находится спальня сына. Судите сами, мог ли вор подняться наверх, не потревожив нас.

– Наверное, лучше бы вам походить вокруг да поискать свежий след, – заметил его сын с довольно ехидной улыбкой.

– И все же я должен просить вас снизойти к моему капризу и еще немного потерпеть. Мне бы хотелось, к примеру, знать, насколько далекий вид открывается из окон ваших спален. Значит, это комната вашего сына. – Холмс распахнул дверь. – А это, вероятно, та самая гардеробная, где он курил, когда поднялась тревога. Куда выходит ее окно?

Холмс пересек спальню, открыл дверь и оглядел другую комнату.

– Надеюсь, теперь вы удовлетворены? – раздраженно осведомился мистер Каннингем.

– Спасибо, думаю, я видел все, что хотел увидеть.

– Тогда, если в этом действительно есть нужда, мы можем пройти в мою комнату.

– Если это не слишком вас обеспокоит.

Мировой судья пожал плечами и повел нас в самую обычную, безыскусно отделанную комнату. На пути к окну Холмс замедлил шаг, и мы оказались позади всех. В ногах кровати на столике стояли блюдо с апельсинами и графин с водой. Когда мы проходили мимо, Холмс, к моему крайнему удивлению, склонился, преграждая мне дорогу, и намеренно опрокинул столик. Стекло разлетелось на тысячу осколков, фрукты раскатились по всей комнате.

– Ну вот, Ватсон, доигрались, – произнес он хладнокровно. – Смотрите, что вы устроили на ковре.

Несколько ошарашенный, я наклонился и стал подбирать фрукты; мне было понятно, что Холмсу почему-то нужно, чтобы я взял вину на себя. Остальные тоже принялись подбирать фрукты и поднимать столик.

– Эй, – крикнул инспектор, – где он?

Холмс исчез.

– Подождите-ка здесь, – сказал Алек Каннингем. – Сдается мне, у него не все дома. Пойдем, отец, посмотрим, куда он подевался!

Они выбежали из комнаты, а мы с инспектором и полковником растерянно уставились друг на друга.

– Ей-богу, я склонен согласиться с мастером Алеком, – сказал полицейский. – Может, это последствия болезни, но мне кажется…

Внезапно его прервал крик: «На помощь! Убивают!» Я вздрогнул, узнав голос моего друга. Сломя голову я кинулся на лестничную площадку. Крики, перешедшие в нечленораздельный хрип, слышались в комнате, которую мы посетили прежде. Я ворвался в спальню, потом в расположенную за ней гардеробную. Оба Каннингема склонились над простертым на полу Шерлоком Холмсом, младший душил его за горло, старший как будто выворачивал ему запястье. В один миг мы оттащили их в сторону, и Холмс, обессиленный, бледный как полотно, с трудом поднялся на ноги.

– Арестуйте этих людей, инспектор, – выдохнул он.

– По какому обвинению?

– По обвинению в убийстве их кучера, Уильяма Керуана.

Инспектор растерянно огляделся.

– Ну что вы, мистер Холмс, – произнес он наконец. – Вы же не думаете…

– Да вы поглядите на их лица! – бросил Холмс.