Записки о Шерлоке Холмсе

– О, ход событий совершенно ясен. В деле замешаны трое: юноша, старик и третий, который мне неизвестен. Первые двое – излишне объяснять – являлись к вам под маской русского графа с сыном, так что мы располагаем их полным описанием. Их впустил сообщник, живущий в доме. Если позволите, инспектор, дам вам совет: арестуйте того мальчика-слугу. Как я понимаю, доктор, вы приняли его на службу совсем недавно?

– Чертенка нигде нет, – отозвался доктор Тревельян, – горничная и кухарка только что его искали.

Холмс пожал плечами:

– Его роль в драме была немаловажной. Трое поднялись по лестнице на цыпочках, первым старик, вторым молодой человек, последним неизвестный…

– Холмс, дружище?! – вырвалось у меня.

– О, я сужу по наложению следов, ошибки быть не может. К тому же, чьи они, я выяснил вчера вечером. Итак, они поднимаются к двери Блессингтона и обнаруживают, что она заперта. Но с помощью проволоки проворачивают ключ. На бородке остались царапины – это видно даже без лупы.

В комнате они наверняка начинают с того, что вставляют кляп в рот мистеру Блессингтону. Он, должно быть, спал или был слишком парализован ужасом, чтобы кричать. Стены толстые, и даже если у него было время крикнуть, никто не услышал.

Убедившись, что он не может позвать на помощь, сообщники, как я понимаю, затевают какие-то переговоры. Вероятно, это было нечто вроде судилища. Оно заняло не так уж мало времени: хватило, чтобы выкурить сигары. Старик сидел в плетеном кресле; мундштуком пользовался именно он. Молодой человек – вот там; он постукивал сигарой по комоду, стряхивая пепел. Третий ходил по комнате. Блессингтон, думаю, сидел в постели, но я не вполне в этом уверен.

Кончилось тем, что они взяли Блессингтона и повесили. Исход был предрешен, так что сдается мне, они даже захватили с собой подобие ворота, чтобы использовать его как виселицу. И надо полагать, закрепить его собирались с помощью тех самых шурупов и отвертки. Но, увидев крюк, они, естественно, решили упростить себе задачу. Совершив задуманное, они скрылись, а сообщник закрыл за ними дверь.

Мы слушали затаив дыхание: Холмс восстановил события этой ночи по столь незначительным уликам, что даже теперь, когда он на них указал, нелегко было следовать за ходом его рассуждений. Инспектор тотчас поспешил навести справки о мальчишке, а мы с Холмсом вернулись на Бейкер-стрит и сели завтракать.

– Я вернусь к трем, – сказал Холмс, когда с едой было покончено. – Явятся доктор с инспектором, и я надеюсь к тому времени разобраться со всеми мелкими неясностями, какие остаются в этом деле.

Гости прибыли в указанный час, но мой друг появился только в четверть четвертого. По его лицу я понял, однако, что ему все удалось.

– Есть новости, инспектор?

– Мы обнаружили мальчишку, сэр.

– Отлично, а я обнаружил взрослых.

– Неужели? – воскликнули мы все в один голос.

– Во всяком случае, я узнал, кто они. Так называемый Блессингтон, чего я и ожидал, хорошо известен полицейским верхам, равно как и его убийцы. Их зовут Биддл, Хейуорд и Моффат.

– Шайка, ограбившая Уортингдон-банк! – воскликнул инспектор.

– Именно, – подтвердил Холмс.

– Этот Блессингтон, должно быть, Саттон.

– Верно.

– Тогда все ясно как божий день.

Но мы с Тревельяном обменялись недоуменными взглядами.

– Вы наверняка помните громкое дело с ограблением Уортингдон-банка, – объяснил Холмс. – Участников было пятеро – эта четверка и некий Картрайт. Был убит сторож, Тобин, и грабители скрылись с семью тысячами фунтов. Произошло это в тысяча восемьсот семьдесят пятом году. Всех пятерых арестовали, но для осуждения не хватало улик. Этот Блессингтон, или Саттон, худший из всей шайки, согласился дать показания. На основании его свидетельства Картрайта приговорили к повешению, а остальных – к пятнадцати годам каждого. Срок они отсидели не полностью и, выйдя не так давно на свободу, решили, понятное дело, отыскать предателя и поквитаться с ним за смерть своего товарища. Две их попытки были неудачны, третья, как видите, увенчалась успехом. Требуются еще какие-нибудь объяснения, доктор Тревельян?

– Думаю, понятнее быть не может, – отозвался доктор. – Несомненно, в первый раз он всполошился из-за того, что прочитал в газетах об их освобождении.

– Именно так. О краже со взломом он рассказывал, чтобы прикрыть истинную причину.

– Но почему он не был откровенен с вами?

– Милейший сэр, зная о мстительности своих прежних сообщников, он никому не признавался, кто он такой. Да и каково бы ему было поделиться столь позорной тайной? Однако, даже будучи последним негодяем, он находился под охраной британского закона, и вы, инспектор, несомненно, согласитесь: где не помог щит правосудия, должен вмешаться его карающий меч.