Записки о Шерлоке Холмсе

Вот и все подробности странной истории домашнего пациента и доктора с Брук-стрит. Трое убийц с того вечера так и не попались на глаза полиции, и в Скотленд-Ярде предположили, что они были в числе пассажиров злополучного парохода «Нора Крейна», который, вместе со всей командой, исчез несколько лет назад у португальского берега, в нескольких лигах от Порту. Мальчика-слугу пришлось отпустить за недостатком улик, и так называемая «Тайна Брук-стрит» до сегодняшнего дня дожидалась своего полного разоблачения в печати.

Грек-переводчик

За все время моего длительного и тесного знакомства с мистером Шерлоком Холмсом он едва ли хоть раз заговаривал при мне о своей прежней жизни и хранил полное молчание о своих родственниках. От этого во мне еще более укрепилось ощущение, что он стоит отдельно от человечества; иной раз я ловил себя на том, что смотрю на него как на особый феномен: мозг, лишенный сердца, необычный не только силой ума, но и – в неменьшей степени – отсутствием привязанностей. Отличительными чертами бесстрастной натуры Холмса были антипатия к женщинам и нежелание заводить новых друзей, но то, что он не обмолвился ни словом о своей семье, характеризовало его ничуть не меньше. В конце концов я решил, что Холмс – сирота, оставшийся без родных, но однажды, к моему великому изумлению, он заговорил со мной о своем брате.

Произошло это летом, после чаепития, в ходе бессвязной беседы – вначале о гольф-клубах, затем о том, почему меняется наклонение эклиптики, и, наконец, об атавизме и наследственности. Мы рассуждали о том, в какой мере человек, наделенный необычайными дарованиями, обязан этим своим предкам и в какой мере – собственным стараниям в пору ранней юности.

– Что касается вас, – сказал я, – то, судя по вашим словам, как наблюдательность, так и редкостную способность к дедукции вы выработали в себе путем систематических упражнений.

– В какой-то мере, – отвечал Холмс задумчиво. – Мои предки были деревенскими сквайрами, которые вели жизнь самую обычную для своего сословия. И все же мои наклонности я получил от рождения, и передались они мне, вероятно, от бабушки, сестры французского художника Верне. Если артистизм в крови, он может принимать самые неожиданные формы.

– Но почему вы решили, что он наследственный?

– Потому что мой брат Майкрофт одарен еще больше меня.

Новость застала меня врасплох. Если в Англии живет еще один обладатель таких необычайных способностей, почему ни полиции, ни публике ничего о нем не известно? Я задал этот вопрос не без намека на то, что слова моего друга продиктованы исключительно скромностью. Холмс в ответ рассмеялся.

– Дорогой Ватсон, – сказал он, – я не согласен с теми, кто причисляет скромность к добродетелям. Человек, мыслящий логически, оценивает все строго по достоинству. Преуменьшая свои заслуги, ты точно так же отклоняешься от истины, как и преувеличивая их. Стало быть, если я говорю, что Майкрофт наблюдательней меня, считайте это чистой и безусловной правдой.

– Он младше вас?

– Старше на семь лет.

– Как получилось, что о нем никто не знает?

– О, в своем кругу он очень известен.

– А что это за круг?

– Клуб «Диоген», например.

Я ничего не слышал об этом клубе и, очевидно, состроил такое недоуменное лицо, что Шерлок Холмс вынул свои часы.

– «Диоген» – самый странный из лондонских клубов, а Майкрофт – один из самых странных людей. Он бывает там каждый день: приходит без четверти пять и уходит без двадцати восемь. Сейчас шесть, погода прекрасная, и если вы не против вечерней прогулки, я буду счастлив познакомить вас с этими двумя диковинами.

Через пять минут мы были уже на улице и шагали к Риджент-Серкус.

– Вы любопытствовали, – сказал мой приятель, – почему Майкрофт не использует свои способности для раскрытия преступлений. Он на это не способен.

– Но мне показалось, вы сказали…

– Я сказал, что он превосходит меня в наблюдательности и дедукции. Если бы искусство сыщика сводилось к тому, чтобы рассуждать, сидя в кресле, мой брат был бы величайшим сыщиком всех времен и народов. Но у него нет ни честолюбия, ни энергии. Он не нарушит свои привычки даже ради того, чтобы проверить собственные выводы. Пусть лучше его сочтут неправым, чем хлопотать, доказывая свою правоту. Много раз мне случалось знакомить его с очередным делом и получать правильное, как я убеждался впоследствии, объяснение. Но он совершенно не способен проделать работу, необходимую, чтобы представить доказательства суду или присяжным.

– Выходит, он по профессии не сыщик?

– Никоим образом. Если для меня это занятие – источник дохода, то для него не более чем хобби, дилетантское увлечение. У него редкий дар к вычислениям, и он служит аудитором в одном из правительственных ведомств. Живет Майкрофт на Пэлл-Мэлл, по утрам отправляется за угол, на Уайтхолл, вечером возвращается обратно. Из года в год он не меняет свой маршрут и нигде больше не показывается, за исключением клуба «Диоген», расположенного напротив его дома.

– Не припомню это название.