Записки певца. Воспоминания прославленного тенора, артиста оперы Мариинского театра, участника «Русских сезонов» Сергея Дягилева в Париже и Лондоне

Исполнение его отличалось всегда тем, будто он играл шутя и даже как будто не играл, а наигрывал, «баловался», будто это ему ничего не стоило, хотя те, кто знал его в работе дома, видели, как много он вкладывал в нее труда, усидчивости и настойчивости.

Однако он свернул с дороги пианиста-виртуоза, перебрался с семьей (он был женат на В.П. Третьяковой, отец которой создал в Москве знаменитую Третьяковскую галерею) в Петербург и в 1903 году основал там симфонические и камерные Концерты А. Зилоти. Они-то и должны быть отмечены, как явление, давшее тон и направление всей музыке Петербурга.

Составлялись они из ежегодной серии восьми симфонических концертов в зале Дворянского собрания, по субботам, с оркестром Императорской оперы и восьми камерных в Малом зале Консерватории и привлекали к себе как лучшую критику, так и самую взыскательную публику. Абонементы на эти концерты были всегда распроданы.

Самым замечательным на концертах Зилоти было то, что, в противовес большинству музыкантов, он не стремился преподносить публике самого себя и свое персональное искусство. Он, как солист и виртуоз, сравнительно редко выступал в собственных концертах. Его первой и постоянной заботой была забота о программе. Будучи врагом всякого рода рутины, банальности и тем более пошлости в музыке, А.И. Зилоти как бы говорил каждый раз публике: «Обо мне вы, гос пода, забудьте! Мое искусство не заключает в себе ничего, кроме необходимого и достаточного для исполнения. А вот послушайте-ка лучше, какое прекрасное музыкальное произведение сейчас будет перед вами исполнено…»

И действительно, у Зилоти исполнялись одни только прекрасные вещи. Он, можно сказать, «шиковал» своим умением выбирать и составлять концертные программы. Они несли публике непременно что-нибудь «вкусное» как из старого классического репертуара, так и из нового, еще неизвестное, в первый раз исполняющееся. Между прочим, Зилоти отводил много места почти не исполнявшейся до него в России французской музыке, и с его программ не сходили имена композиторов Лало, Шоссона, Шабрие, Делажа́, Данди, Дебюсси, Роже-Дюкаса, Равеля и др.

То же можно сказать и об исполнителях. И они у него были первоклассные. Каких только дирижеров – своих и приезжих с мировыми именами не переслушал у него Петербург! Немцы – Ф. Мотль, А. Никиш, Менгельберг, Вейнгартнер, французы – Форэ, Данди, а из своих А. Глазунов, С. Рахманинов, Ф. Блюменфельдт.

Какие только солисты инструментальные и вокальные у него не выступали – Казальс, Крейслер, Исаи, Корто, Тибо, Иосиф Гофман, Капет, Казадесюс, Рахманинов, Ф. Литвин, Шаляпин и др.

Меня всегда поражала в Зилоти его глубочайшая вера в то, что он делает, и его строгая принципиальность при этом. Принципиальность, можно сказать, пронизывала всю его жизнь – личную и артистическую. Он считал, что для артиста еще недостаточно владеть в совершенстве своим искусством. Необходимо осознать, во имя чего живешь и работаешь, необходимо выработать себе определенное миросозерцание и согласовать с ним свою артистическую деятельность.

Словом, А.И. Зилоти был не дельцом и не коммерческим предпринимателем, а убежденнейшим пропагандистом музыки и насадителем хорошего вкуса в публике. При этом ему было все равно, с кем он имеет дело – со столичной, развитой, много слышавшей публикой или с провинциальной. Он всех заставлял слушать то, что он считал обязательным для каждого. В Петербурге он иногда исполнял то или другое произведение дважды в одном концерте, «чтобы лучше дошло до публики».

Когда он ездил в концертные турне по России, то даже в отдаленных от центров городах (Тамбов, Пенза, Самара и проч.), его программы посвящались, например, целиком Баху… И если друзья пробовали говорить ему, что для провинциальной публики надо бы сыграть что-нибудь другое – более знакомое, доступное для понимания, А.И. Зилоти неизменно отвечал:

– Ничего подобного! Пусть слушают именно это! Никто ведь этого-то и не играет. Все подделываются под и без того низкий вкус публики. Никто не старается его поднять.

А как страстно обрушивался А.И. Зилоти на недоучек и выскочек в музыке и еще сильнее на спекулянтов музыкой и на эксплуататоров одаренных детей!

Я помню его необычайные по силе фельетоны в газетах по поводу культа так называемых вундеркиндов и в частности по поводу объявленных концертов маленького мальчика Вилли Ферреро в качестве дирижера.

По мнению Зилоти, чем одареннее ребенок, тем настоятельнее необходимость его развивать и учить. Публичные же выступления детей, да еще превращаемые в статью дохода, должны быть рассматриваемы как величайшие преступления.

Судьба подвела меня к этому человеку очень близко, и, благодаря этому, предо мной открылся еще один волшебный, хотя и не театральный мир, о существовании которого обычно певцы даже и не подозревают. Это – мир концертной эстрады.