Записки простодушного. Жизнь в Москве

Поздне́е семья Матрёны Евдокимовны разрослась, и мы останавливались уже у других, но столь же добрых хозяев, там же, в Юрмале. Глава семьи, Юрис — деловой, серьёзный латыш, хорошо говорящий по-русски. Мы с Юрисом не раз ходили на рыбалку на реку Лие́лупе. Его жена Сабина Ста́лнека — литовка, добрейшая женщина. На любую нашу просьбу она отвечала: «Да ради Бо-ога!». И она, и её муж относились к нам, как к родным. Каждый раз, когда мы приезжали, они для уюта зажигали камин (летом!) и угощали разной вкуснятиной и домашним вином. Виноградным! Они выращивали около дома виноград. Он не успевал созреть под неласковым северным солнцем, но из недозревших ягод можно было делать неплохое вино. Как приятно было сидеть у камина с друзьями, предвкушая долгий отдых в этих краях!

В Юрмале мы не раз отдыхали вместе с коллегой и другом Еленой Андреевной Земской, племянницей Михаила Булгакова. Делали зарядку по утрам, купались, бегали вдоль моря до спасательной станции (чуть ли не километр), нежились на белом прибалтийском песочке. Помню, шаловливая Елена Андреевна щекочет пятку дочери Люси, а та досадливо морщится: «Мамочка, у меня совсем нет настроения играть с тобой!». Не раз ходили через лесочек купаться на Лиелупе. Сочинили шутливый рассказик, где обыгрывалось название этой реки и другие местные названия: «Прекрасная Лиелупе любила красавца Пýмпури. Свирепый Дýбулты завидовал их счастью. Он подстерёг Лиелупе, когда она и её подруга Лúепая ехали в Ригу. „Ва́сарас!“ — выругался Дубулты» и т. д.

В Прибалтике очень распространена игра новус. Столы для этой игры стоят в кафе, да иногда и во двориках частных домов. Новус — это облегчённый бильярд. На двух противоположных сторонах четырёхугольного столика с бортиками ставятся по 8 шашечек, и игроки киями забивают шашечки в лузы. Нам с дочкой Олей так понравилась эта игра, что мы купили новус в пригороде Риги, везли его (тяжеленный!) до Риги и по Риге, а потом багажом отправили в Москву. С азартом играли и сами, и с нашими гостями — Лёней Крысиным, Витей Богатырёвым, другими. Помню, Володя Калинин, классный игрок в «большой» бильярд, не раз забивал одну за одной все 8 шашечек за один приём, когда его противник ещё и не вступил в игру! Собранный новус и сейчас дремлет где-то в нашей многолюдной квартире. Негде ставить, да и внуки ещё маленькие. Думаю, подрастут и оживят его.

До чего же приятно было гулять по улочкам старой Риги, заходить в замечательный Домский собор, слушать музыку в концертных залах под Ригой, осматривать большой, хорошо сохранившийся рыцарский за́мок в Тукумсе. А потом заходить в уютные кафе и ресторанчики с милыми, предупредительными девушками-официантками, пить кофе с рижским бальзамом (его, говорят, ежегодно заказывали для стола королевы Англии). Думали: вот «праздник, который всегда с тобой». И как больно сейчас, когда эта земля, которую мы привыкли ощущать милой, близкой, стала далёкой, чужой и даже враждебной. Кому это нужно? Нашим милым хозяевам Юрису и Сабине? их детям Уго и Антре, игравшим с нашими детьми Олей и Андреем? рижанам, с которыми мы дружески болтали на скамейках парка? Верю: всё вернётся на круги своя. Увы — уже без меня…

Абхазия

Один раз мы со Светланой отдыхали в Абхазии в составе туристской группы. От этой поездки сохранился в памяти только последний грустный день — расставанье с югом, с новыми знакомыми. Вот и прощальный вечер у костра. Грузинское вино, уха. Бычков для ухи на всю группу наловил Николай, наш сосед по палатке. И что удивительно — без рыболовной снасти, голыми руками! Я этому не поверил бы, если бы не видел всё своими глазами. Он шарил у берега в камышах и под корягами. Нащупав чешуйчатую спинку, ласково, как волна, пробирался к голове и хватал за жабры. Говорил, что неприятно, когда вытащишь змею: в воде на ощупь они неотличимы от рыб. К счастью, в воде змеи не жалят.

Обычно мы ездили и на юг, и в Прибалтику «дикарями». С хозяевами нам всегда везло. О Матрёне Евдокимовне, Юрисе, Сабине я уже писал. Но как не вспомнить добрым словом милых армян Ашота и Розу, их племянницу Анýш, с которой наша Оля была очень дружна и называла её Аннушкой.