Записки старика

Вдруг ровно в полночь загорелась конюшня на дворе Калашникова. Восточный ветер перекинул огонь на крышу дома. Исправник находился тогда у Григорова. Жена его едва успела выпроводить детей и захватить что понеобходимее из имущества. Загорелись и соседние постройки – и двух кварталов как не бывало! Было тесно, и сделалось еще теснее. Калашников на другой день подал в полицию заявление, которое оканчивалось так: «И нет никакого сомнения, что это поджог». «Живодер» и «покровитель злодеев» жили в одном доме; кому в отместку был пущен этот национальный красный петушок, и кто пустил его – осталось неизвестным. Нравственная ответственность во всяком случае лежит не на дерзком исполнителе преступления, а на проповедниках диких нелепостей.

Приехала следственная комиссия из Красноярска, оправдала всех поляков, оставя одного Каминского до получения решения из Петербурга, конфисковала у них только несколько ружей, и продала их с аукциона. Таков был итог всей пожарной передряги в Енисейске.

Город до следующего лета не застраивался. Явились только кое-где в значительных расстояниях друг от друга, три или четыре десятка избушек, сколоченных из барочного лесу, с плоскими дерновыми крышами и с маленькими, в четверть листа писчей бумаги, окошечками. На двух третьих их красовались вывески: «распивочно и на вынос». Тишь и глушь в домах, а вино и песни лились в этих неприглядных балаганчиках, как в классической Элладе во времена Анакреона.

Не могу забыть факта, которого мне случилось быть свидетелем.

30 августа, т. е. в третий день после главного пожара, я шел по бывшему набережному бульвару, и отыскивал, не осталось ли на нем хоть одно деревце, не поврежденное окончательно огнем. На половине длины бульвара был мостик, перекинутый над проходящим под ним съездом к реке. Мостик сгорел, и я должен был спуститься к съезду, чтобы, поднявшись, взойти на другую половину. У берега стояла лодка, и в ней сидели две женщины. Когда я проходил съезд поперек, сверху раздался мужской голос: «Идет, идет», и вскоре показался молодой парень, шагом спускающийся к реке, а за ним другой, уже не молодой, но здоровенный и коренастый мужчина.

– Бога ты не боишься, Пахом, заставляешь так долго всех нас дожидаться, – сказал младший старшему, когда тот с ним поравнялся.

– Прах бы взял твоего бога! Взглянь, что он наделал!

Это говорил крестьянин из какой-то лежащей на другом берегу деревни, а мне вспомнился Вольтер с одою на разрушение Лиссабона.

IV

Енисей вскрывается средним числом 24 апреля, а лед из впадающей в него Ангары проходит по нем 12 днями позже, т. е. 6 мая. В 1870 г. Енисей вскрылся точно в предписанный ему день, но при крутом повороте русла к востоку, за деревнею Баженовой, в 45 верстах ниже Енисейска, сперся и задерживался. Вода подняла целые горы в 7 и 8 саж. Накопившегося сверху льду. У самого берега стояли глыбы выше всякого 2-х этажного дома. Жители, помня наводнение в 1859 году, приготовили на всякий случай имеющиеся у них лодки, но случилось что-то, чего они не могли ни ожидать, ни предвидеть. В 10 часов утра 27-го числа тронулась и Ангара. Лед ее напер на енисейский. Вода в продолжение не более двух часов поднялась почти на 4 саж. выше зимнего своего уровня, и разлилась по всему почти городу, оставя только два острова: гору, уцелевшую от пожара, и небольшой участок вокруг гостинодворской площади. Лед глыбами понесся по улицам и стал заваливать их, напирая на дома. Несколько бараков «распивочно и на вынос» стерло с лица земли. Потерь в людях не было никаких. Не то было бы, ежели бы выгоревшая низменность была уже застроена деревянными домами. Не устоять бы им пред напором льдин, которые значительно превосходили их величиною. Двое суток вода простояла на одном уровне, и только на третьи отхлынула так быстро, что в час времени ушла в берега, оставя как в городе, так и в окрестностях его где одинокие, а где так и скученные громады льдин, бревен, поломанных лодок и деревянных памятников, снесенных с городского кладбища. В нескольких местах нужно было разрубать топорами эти импровизированные баррикады, для установления какого-нибудь, хотя бы пешеходного только сообщения с соседями.

Наводнение это было в некотором отношении полезным для города. Во многих местах после пожара в подпольях торфяная почва тлела во всю зиму, не давая никаких наружных признаков скрытого внутри ее огня, пока взрывы паров в виде сицилийских грязных вулканов, не изобличили предстоявшей опасности. Продолжавшая гореть в соседстве города тундра – причина главного пожара – тоже вся очутилась под водою.