Записки старика

На тост за мое здоровье я отвечал, между прочим, что «меня радует еще и то, что сегодня вы все отделались так благополучно. Сердечно желаю вам, оставаясь такими же, как теперь, быть впредь еще осторожнее, еще воздержаннее, и приобрести на будущее время более того, что называется тактом.»

Второй тост молодежь провозгласила за здоровье моей жены, подняла ее на руках, качала и заявила, что с этого дня она получает почетный титул мама московская.

– Еще тостик можно? – спросили меня.

– С удовольствием, – ответил я.

– Здоровье инспектора Шестакова! Он один сумел поставить вопрос и умно, и гуманно!

– Ура Шестакову! – раздалось единогласно.

В это же время сотня студентов, отпущенных из комиссии, отправилась в театр, забралась в раек, и в конце представления напроказничала там.

– Что вам за охота выкидывать какие-то скандалики? – спросил я на другой день встретившихся мне шалунов.

– Да помилуйте, как же не выкинуть? Пусть все знают, что мы на свободе!

– Молодость! – подумал я.

3). На другой день, т. е. 13 окт., полковник Куликовский, владелец дома рядом с генерал-губернаторским, впрям против гостиницы «Дрезден», рассказывал мне, что вчера он всем семейством по случаю студенческой суматохи остался без обеда и принужден был удовлетвориться чаем, хлебом, сыром и колбасою, потому что повар его, как только начались на улице крик и шум, выскочил за ворота. Его схватили полицейские служители, потащили за собою и передали казакам. А те прежде отняли у него два поварские ножа (большой и меньшие), бывшие у пояса, сорвали с него белый колпак и передник, и погнали во двор тверского частного дома, откуда выпустили только часов в 9, но без ножей, колпака и передника. Ножи свои он видел на столе в комиссии, как вещественные улики, вместе с какой-то шваброй и изломанной оглоблей. Это, без сомнения, те кинжалы и палки, которые, по уверению московских газет, были подняты на месте побоища.

IX

Прежде пророками называли людей, предсказывающих будущее по наитию свыше. Так ли? В предсказаниях их не было ли умственной работы со всевозможными комбинациями синтеза и анализа? Астроном, физик, химик и в последнее время и физиолог делают теперь вернейшие предсказания, совсем не по наитию. Проницательная же наблюдательность характера людей и меткая сообразительность их взаимодействий создают пророков и на других поприщах знания. Одним из таких пророков был любимый и уважаемый всеми проф. Грановский.

Не пророчеством ли был его «восточный вопрос с русской точки зрения», не пророчески ли были его слова, сказанные друзьям на одном вечере у него, по уходе Михаила Никифоровича.

– Будьте осторожны, не доверяйте слишком Каткову. Он нас больно когда-нибудь ужалит.

Никто почти, к несчастью, не поверил этому.

Ярый последователь Шеллинга, и вдобавок, страстный обожатель его дочери, строго серьезный и логически последовательный мыслитель, скромный до застенчивости и мягкий до уступчивости джентльмен, интимный друг Бакунина (и в эмиграции, и в ссылке), ловко проводивший, под псевдонимом Байбороды, при всей страшной строгости и придирчивости тогдашней цензуры, такие идеи, которые и теперь могут показаться слишком либеральными, светло и основательно подготовленный гуманист, поражавший не раз всех на дружеских беседах у Грановского, своими спекулятивно-философскими взглядами, Михаил Никифорович, хоть не вдруг, а исподоволь, но все-таки очень скоро неузнаваемо изменился, и бросивши все, что было в нем светлого и привлекательного, выступил с проповедью средневековой темы и насилья. И пошел же писать!

Народ создан для правительства, а не правительство для народа. Наука только для науки, а жизнь не имеет ничего с нею общего. Для достижения полной свободы совести необходим институт священников-жандармов (не инквизиторов ли?), а для энергичного правосудия – пытки. Высшим судьею в деле образования – Бисмарк, а образцом государственной мудрости – Наполеон III. Для основательного изучения классической мудрости требуется от бедных мальчуганов до 40 часов в сутки умственной и самой усидчивой работы, а реально образование пригодно только почтальонам.

Всех абсурдов не перечтешь, но увы, эти абсурды пошли в ход!